Елена Ударцева - Верхняя Волынь. Кворила. Деревенский детектив

Вой усилился. Татьяна поспешила к Полине с широченной улыбкой.

– Я больше не могу сдерживаться, а ты сильно не ржи – авторитет потеряешь! Эти балбесы на конюшне с ограды слетели. Даже не знаю, как домой добрались, Федька еле ковыляет. Я сама попробовала достать, но глубоко, потому и позвонила.

Дети заныли:

– Мы не нарочно! Пожалуйста, ПолинаСелдовна, больно.

Татьяна замахнулась мокрой простынёй.

– Ух, обормоты! Огрела бы, да жалко.

Под такой аккомпанемент Полина занялась приготовлениями. Запихала в рюкзак худи (жарко) и надела халат. Вытащила жестяную коробочку с хирургическими инструментами, абсолюсепт, перекись, марлю на повязку. Сперва попросила ассистировать Татьяну, но у той обед горел, пришлось инструктировать Пашку.

– Руки моем тщательно, и под ногтями. Я ни к чему не притрагиваюсь, ты делаешь, что я говорю.

Пашка безразлично отвернулся, но по тому, как рьяно он тёр руки мылом, Полина поняла, что помощник из него выйдет толковый. Детвора запричитала.

– Я не хочу, чтоб он ко мне подходил!

– А ну, цыц! Получить хочешь? – рявкнул старший брат.

Полина стряхнула воду с чистейших рук.

– Паша, не надо. А вы – не ныть! Приступаем. Паш, антисептиком им пшикни.

Новоявленный медбрат моментально исполнил распоряжение. Три голые попы завоняли спиртом и страхом.

– Пинцет, – скомандовала Полина, и почти тут же в её руках оказался холодный металл.

Лишь одна заноза была по-настоящему глубокой. Полине пришлось сделать укол лидокаина перед надрезом. В такие минуты она чувствовала себя детективом, доктором Хаусом и Пуаро в одном флаконе. Нужно добыть улику. Пашка промокнул кровь, Полина пинцетом подцепила деревяшку. Заноза оказалась длинной. Пришлось тщательно продезинфицировать. Иглу подготовила сама, снова вымыла руки, Пашка щипцами осторожно передал и тут же сбежал. Полина не расстроилась: дальше она управится сама. Через пять минут на трёх детских попах красовались марлевые заплатки, а Татьяна вытирала слёзы на четырёх детских мордочках: Пашка тоже переживал за мелюзгу.

Полина успела каждому вколоть вакцину от столбняка, прежде чем детвора унеслась по своим делам. На этот раз в поля, где скатали солому. Фёдор, владелец зашитой попы, деловито уковылял следом. Даже закинуть ногу на велосипед ему оказалось не под силу – слёзы выступили на глазах, он закусил губу.

– Сидеть ему нельзя. Если что – анальгин, ну, или что у вас есть, и холодный компресс. Звоните в любое время. Думаю, с такой активностью к вечеру шов разойдётся.

– Полин Всевлдовна, может, чаю? Я тесто поставила, – Татьяна махнула в сторону эмалированного ведра, под полотенцем вздувалась масса теста, – плюшки будут. Хоть с нормальным человеком поболтать, а не с этими извергами.

Может, права Мирохина, и Полине нужно завести в деревне друзей? Опять же, плюшки подходят. Это явно лучше, чем выгребать песок в холодном подполе с блёклой лампой. Желудок заурчал жалобно, просительно. Но планам не суждено было сбыться: мобильный зазвонил, в калитку ворвались дети.

– Мама! Мама! Училка!

– Алло? Да, Михаил Иванович.

В следующее мгновение тяжёлый рюкзак стукнул Полину в спину, а его хозяйка яростно крутила педали к пустырю. Вслед неслось монотонное гудение: деревня смаковала новость. Учительницу Сашевич укусила змея.

Укусов змей у Полины ещё не было. Она одновременно чувствовала ажиотаж и ужас. Это не экзамен, профессора Тихомирова и более опытных врачей рядом нет. Придётся справляться самой. Полина ворвалась внутрь и чуть не полетела на пол, прямо к смачному плевку – запнулась об обувь. Ботинки разлетелись, камешек застучал по полу. Подскочила – к ней хромала Сашевич собственной персоной.

Михаил Иванович Онучин, муж дородной Марьи, трусил рядом. Полина налетела вихрем.

– Немедленно лечь! Где холодильник? Покажите укус! Скорую вызвали?

– Левая стопа, сбоку, – услужливо подсказал Онучин. – Скорую сразу вызвал, потом вам позвонил.

В отличие от супруги щуплый мужичок говорил быстро и по делу. Он меленько переступал рядом, готовый помочь в любую минуту. Полина уложила Сашевич в кровать, осмотрела стопу, ахнула – две красные точки, близкие к нарыву, из ран сочилась белёсая жидкость. Чёрт! Яд. Змея была ядовитая! Полина обернулась на плевок.

– Это я на всякий случай отсосал, как в книжках, – пояснил Онучин. – Рот прополоскал.

Полина кивнула, действовать надо быстро. Она затормошила Сашевич.

– Раиса Мусаевна! Когда это произошло? Когда вас укусили?