Илья Рясной - Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)

— Вот как. Занятно. А Василий какое имя носил? В миру.

— То же. И Афанасий — то же. Они обряд посвящения не прошли. Жены с ними, в скитской жизни так нельзя. Сами по себе живут. Можно сказать, простые отшельники. Вот Настасья, Липа, Варвара, Агриппина, был еще Киприян, три недели назад умер старик, — у этих ненастоящие имена, не с рождения. Идемте, товарищ майор, — участковый сделал несколько шагов вперед, махнул рукой Шатохину.

— Банки — ваше изобретение, Сергей? — продолжал разговор Шатохин уже на ходу.

— Не-ет, — Красников улыбнулся. — Они сами так проход обозначили. Специально для меня. Я же у них бывать обязан. По службе. Просто хотя бы знать, как живы-здоровы.

— Давно в последний раз бывали?

— Да несколько часов назад. Из Назарьевского района группа приезжала. Их провожал.

Как-то нескладно, нескоординированно расследование началось. Следователь из края должен прибыть — пока нет. Территория Нетесовского района — работают назарьевцы. Нужно бы, прежде чем на болота отправляться, с назарьевской следственно-оперативной группой увидеться. Хотя так или иначе с потерпевшими встречаться придется.

Показались кедры, облепленные смолистыми шишками, небольшое озеро. Приблизились к самому его берегу.

— Вот сюда как раз, — указывая место, Красников бросил в воду затвердевший комочек земли, — банки из-под тушенки побросали налетчики. Семь штук вытащили. А вон под тем кедром, у которого ветки низко свисают, видите, стоянка у них была.

— Около кедра нашли что-нибудь?

— Вообще ничего больше. И в избах они голыми руками ничего не трогали.

— Далеко еще?

— Рядом. Только вы, товарищ майор, первым не начинайте разговор. Вы для них — власть, а они этого над собой не признают.

— А вы — не власть?

— Я — другое дело. Ко мне они привыкли. Даже первыми, бывает, в разговор вступают.

— Со мной могут вообще не заговорить?

— Могут. Но вряд ли. На грабителей злы. А вот показания, вообще, любую бумагу не подпишут — это наверняка…

За две-три сотни шагов от избы Красников умолк. Когда подошли совсем-совсем близко, выразительно кашлянул.

Мелькнула тень в окошке, и сразу три старушки гуськом вышли из домика.

— И ты здесь, бабка Липа. Молодец! — сказал участковый круглолицей, часто моргающей старушке, после чего Шатохину не нужно было объяснять, кто из двоих Агафья, кто — Настасья.

— Второй раз на день проведываю вас. Привел вот человека, — продолжал участковый. — За тысячу километров ехал сюда. Специально вам помочь. Но и вы должны помочь.

Красников сделал паузу:

— Бабка Агафья, как ты?

По выражению лица однорукой нельзя было понять, какое впечатление произвели на нее слова участкового. Красников тем не менее выразительно посмотрел на Шатохина, дескать, спрашивайте.

— Не ошиблись, автомат держали грабители, когда вы мимо на мотоцикле проезжали? — обратился к однорукой Шатохин.

С ответом Агафья не спешила, прежде села на чурбачок около навеса.

— Сестра Настасия, — обратилась она ко второй хозяйке избы, — достала бы ты мою коробку.

Настасья скрылась в избе и вернулась с плетеным из соломы ящичком. Агафья приняла его, поставила на колени, откинула крышку и, порывшись в содержимом, протянула Красникову фотографию. Участковый показал ее Шатохину. На давней, военных времен фотографии был снят в полный рост ефрейтор. Он стоял по стойке «смирно», прижимая к груди автомат системы Калашникова.

— Точно такой автомат был? — спросил, догадавшись, Шатохин.

— Такой, — сказала Агафья. Ответ ее был адресован участковому.

Шатохин первым делом справился про автомат. До сих пор так и не верил в его наличие у охотников за иконами. Старухе далеко за семьдесят, видела из коляски мотоцикла своих обидчиков мельком, мало ли что могло показаться. Теперь сомнений не оставалось. Будь его единоличная воля, Шатохин немедленно отдал бы приказ снять заслоны.

Больше половины участвующих в поиске — промысловики-охотники, дружинники. Боевое скорострельное оружие в руках налетчиков — слишком серьезно. Едва ли оправдано рисковать жизнью гражданского населения. Пусть бы лучше Глеб, Роман, Клим ушли со своим грузом без помех из тайги. Куда бы ни направились, не затеряются, если хорошенько искать.

— Вспомните, как они вели себя? Что говорили? Имена, может, какие-нибудь называли? — Шатохин сел на большое полено напротив Агафьи, пытливо глядя ей в глаза.

— Чего ж вспоминать-то? Говорила, поди-ка, уже, — помолчав, пробормотала она.