Илья Рясной: Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)

Словно в подтверждение слов издалека донесся гул мотора. Он все приближался. Роман спешно застегивал рюкзак и напряженно вслушивался, по звуку пытаясь определить, какой это транспорт.

Вроде мотоцикл? Да. Тяжелый трехколесный мотоцикл с водителем и пассажиром, подпрыгивая на неровностях, стремительно мчался в их сторону. Такой транспорт — самое то, что нужно. Роман надел темные очки, поспешил на дорогу. Втроем встали на проезжей части так, чтобы обогнуть их водитель не мог.

Мотоциклист метрах в сорока-тридцати действительно стал притормаживать, приближался медленно. Ждали: вот-вот остановится. Вдруг водитель сначала сделал резкий бросок на преградивших путь, потом круто обогнул их, мастерски провел свой транспорт по самому краю обочины. Спустя секунды мотоциклист вновь наращивал скорость.

В пассажирке, которая сидела в людьке, узнали старуху с остроносым бледным лицом.

— Однорукая, — крикнул Глеб и подтолкнул Романа. — Бей по колесам, уйдут!

Роману и без подсказки было ясно: мотоцикл нужно остановить, однако стрелять он не решился. Мотоцикл подпрыгивал на выбоинах старой гати, поднимал за собой густую завесу пыли, так что прицельные выстрелы по колесам исключались.

Все трое прекрасно понимали: время упущено, водитель выиграл поединок, перехитрил их внезапным рывком вперед с близкого расстояния. Пыль медленно оседала, а мотоцикл, удаляясь, оглашал ревом округу.

— Километров двадцать пять до села. Через полчаса будут там. Еще через час-полтора жди тут граждан в погонах, — сказал Роман.

— До лежневки меньше часу ходьбы, — предложил Клим.

— И куда дальше? — Роман все глядел в сторону, куда умчался мотоцикл с коляской. — Ближе к ночи все дороги перекроют. На юг пути не будет.

— Ну, слишком быстро. Собраться не успеют…

— Нормально… Возвращаемся на болота. Левее пятого острова, где Василий обитает, остяцкие юрты брошенные. Там недалеко проход в болоте. Выскользнем за ночь, если шевелиться будем, к реке, к автомобильным дорогам.

Не сверившись с картой, Роман говорил уверенно, тоном, не терпящим возражений. Ему и не перечили, смотрели на него с надеждой, сейчас особенно охотно признавали в нем вожака.

Путь от Царской гати до остяцких юрт по болотам составлял примерно пятнадцать километров. Оставалось преодолеть с четверть этого расстояния, когда послышался стрекот вертолета.

Винтокрылая машина не делала облета всего болота, среди которого на островах ютились старообрядческие домики-скиты, замыкала круг где-то в районе третьего острова. Это ничуть не уменьшало тревогу: те, кто на борту, могли разгадать замысел уходящих от погони, по крайней мере, допускают, что от Царской гати они обратно подадутся в топи.

— Может, зря всполошились? — глядя вслед удаляющемуся вертолету, высказал предположение Клим. — Почтовый или пожарный?

— Хм-м, чуть макушки не бреет, высматривает, какому медведю письмецо вручить, — съязвил Роман. — Чего доброго, еще один круг, пошире, сделает пока светло.

— Проклятый север! Бывает здесь темнота когда-нибудь! — Клим выругался.

— Бывает. Но не по заказу. — Роман наклонился, пальцами расковырял влажный мох на кочке. Она сплошь была усыпана белой крупной клюквой. Распрямляясь, сорвал несколько ягод, подкинул их на ладони, сказал задумчиво: — Урожай хороший будет. Через месяц созреет.

— К чему ты это? — раздраженно спросил Глеб.

— Так. К слову. Ну, идем.

Чем дальше по болоту, тем больше воды. Местами проваливались едва не по пояс. Боялись сбиться с тропы, боялись нового витка вертолета, но нет, обошлось.

Под сумерки набрели, наконец, на сухое место, к остяцким юртам (на карте было указано их название — Пыжинские). Гнилые жерди-остовы двух юрт — все, что уцелело от нехитрого жилища кочевников.

Разделились, выжали штаны и вылили воду из сапог, лежа выкурили по сигарете. На отдых времени Роман почти не дал — пинкертоны сидеть сложа руки не будут. Как ни устали, нужно двигаться и двигаться, уходить как можно дальше от болота, от юрт, пробираться в многолюдные места, раствориться там — в этом спасение.

…На рассвете чудом не натолкнулись на «амфибию». Темно-зеленая, она стояла впритирочку к хвойному молодняку. В пустой кабине — включенная рация была настроена на волну общей связи. Кто-то с кем-то переговаривался. Вовремя услышанные голоса насторожили, заставили приглядеться. Рядом с машиной находился молодой сержант милиции в потертой кожаной куртке. Где-то близко еще люди, прибывшие на «амфибии».