Иван Любенко - Черновик беса

— Ладно, как хотите, — пожал плечами Толстяков.

Уже идя по каменистой дорожке, адвокат поинтересовался:

— А кроме раффлезии, на какое ещё растение может покуситься злодей?

— Да на какое угодно! Недавно посадил рафию. Это пальма с перистыми листьями. Она интересна тем, что цветет один раз в жизни и погибает после созревания семян. Растёт по берегам Амазонки и частью в Африке. Оттуда и доставили саженцы. Обошлось недёшево. Только с раффлезией её нельзя сравнивать. Приятно сказать, что я являюсь единственным обладателем сего цветка в России. Вообще, если хотите знать, европейцы увидели это чудо не многим более столетия назад. Нашли случайно.

Через два десятка саженей, Клим Пантелеевич увидел высокий стеклянный куб. В нём виднелось большое красное пятно у самого основания.

— Вот и пришли. Двери двойные, чтобы мушки не вылетели.

Войдя внутрь, Ардашев почувствовал затхлый запах гнилого мяса и невольно прикрыл нос платком. Прямо перед ним стояла вкопанная в землю деревянная решётка, обвитая какой-то лианой. А у его основания, на зелёном стволе, раскинул все свои пять листьев красный цветок. Он был размером с крышку трёхвёдерной кастрюли. Внутри отверстия торчали мясистые иголки.

— Ну как вам это заморское чудо? — спросил Толстяков, но увидев, что присяжный поверенный воспользовался носовым платком, воскликнул — Ага! Почувствовали! Наличие запаха говорит о том, что моя голубушка в прекрасном здравии.

— А я, пожалуй, нет, — проронил адвокат. — Выйду наружу, подышу.

За присяжным поверенным последовал и обладатель редкого цветка.

— Знаете, один ботанический сад предлагал мне за это диво неплохие деньги, но я отказался.

— Надо бы повесить замок на дверь. А то у вас ничего кроме щеколды и нет.

— Распоряжусь сегодня же. — А что, Клим Пантелеевич, может, прогуляемся к морю? У меня от этого кошмарного бреда голова идёт кругом.

— Хорошая идея, — согласился Ардашев. — Я бы не прочь искупаться, несмотря на ветер и тучи. Думаю, дамы тоже не откажутся.

— А почему нет? У меня свои кабины [8] Кабина — (фр.) закрытая тележка для купания в море (прим. авт.). на берегу. Главное, чтобы дождя не было. А тучи и ветер — не беда. Вода тёплая. Велю собрать корзины с фруктами и вином, да пусть запрягают лошадей.

Предложение о купании в море было принято с радостью всеми тремя дамами, лишь господин Стахов от него отказался, сославшись на плохое самочувствие, которое, однако, не помешало ему перейти ко второй бутылке Клеро.

В четырёхместном ландо было тесновато, но вполне терпимо.

Пока лошадки спускались вниз, с холма было видно, как над морем плоской тарелкой висели облака. Они казались иным, параллельным миром, в котором жили невидимые с земли существа. И было непонятно: то ли в них переселились души умерших людей, то ли они появились там из далёких Галактик. Стаи чаек с крикливым многоголосьем носились над водой, выхватывая мелкую рыбёшку.

Где-то далеко, ближе к горизонту, между серых туч появились бело-голубые, озарённые солнцем, просветы — верный признак ясной погоды, которая, вероятно, придёт только завтра. А пока дул северный ветер и верхушки кипарисов раскачивались в такт, точно хронометры.

О том, что пропал пушистый любимец хозяйки, стало ясно сразу после завтрака. Пушок, как и свободно бегающая по парку борзая Клюква, никогда его не пропускал. Вся прислуга бросилась искать кота, но его и след простыл. Через час показался кучер. В руках он нёс что-то завёрнутое в лопух. Завидев хозяев, возница направился к нему.

— Вот, ваше-ство, нашёл Пушка, вернее то, что от него осталось, — разворачивая зелёный лист, проговорил старик. — Видать, забрел к собакам и попался. Одна голова осталась, разорвали в клочья злые аспиды.

На зелёной поверхности листа лежала окровавленная кошачья голова с куском синей ленты от банта.

— Пушок, милый! — вскрикнула супруга Толстякова и разрыдалась в голос.

Вероника Альбертовна тут же обняла подругу и увела в дом. Появился Николашка — мальчик, которому было приказано смотреть за котом. Он утирал слёзы и хлюпал носом.

— Как же ты допустил, поганец этакий, что кот сбежал? — закричал на него Толстяков.

— Не зн-ааю, — гнусавил тот.

— Тебе же русским языком сказали смотреть за ним.

— Не доглядел, — оправдывался Николашка.

— А ну-ка, малец, выверни карманы! — велел Ардашев.

— Зачем? — не понял тот.

— Делай, что говорят, — приказал Толстяков.