Ирина Зарубина - Госпожа следователь

Ирина вновь подняла лицо, и теперь оно было бесцветное, ничего не выражающее.

— Странно, что ты пришел, — сказала она, — тебя заставили, да?

— Я хотел встретиться с тобой… еще хотя бы раз.

— Зачем?

— Ты так говоришь, будто мы чужие…

— А разве нет?

Следователь поймала себя на мысли, что Журавлева не столько озлоблена, сколько хочет изобразить озлобление.

Видимо, о том же подумал и Черепец.

— Хорошо, — сказал он, — если ты хочешь, я уйду. Но — в том случае, если ты действительно этого хочешь.

Она молчала.

Черепец подождал, а затем медленно развернулся на каблуках и направился к выходу.

Клавдия собралась было остановить его, но ее опередила Журавлева.

— Алеша! — вдруг воскликнула она, и такая тоска прозвучала в этом восклицании, такая неприкаянность. — Алеша, подожди!.. — Она закрыла лицо ладонями, будто пыталась собраться с мыслями, и стыдилась себя, и признавала вину. — Знаешь, Алеша, — сказала Журавлева тихим голосом, почти нараспев, — а я ведь все чаще вспоминаю тебя… Раньше и думать не думала, а теперь вот даже сниться стал по ночам. Боже, как глупо! — невесело усмехнулась она, покачав головой. — Скажи, а ты любил меня?.. Только честно. Сядь вот сюда и скажи. — Она подвинулась, освобождая место на кровати подле себя и указывая рукой.

Черепец послушно сел.

Она подалась вперед и заглянула ему в самые зрачки.

— Ирина, — произнес он и сильно покраснел. Странно было наблюдать за такой реакцией этого скупого на чувства и сдержанного человека. — Ирина, — произнес он, — я ведь жениться на тебе хотел…

Она очень серьезно и изучающе глядела на него.

Потом нехорошо усмехнулась:

— Да?.. А я ведь обманывала тебя, ты знаешь?.. Я с другим спала.

Черепец отвернулся и в сторону сказал:

— Бог тебе судья.

— И дворнягу твою тоже я умыкнула, — продолжала Журавлева. — Ох, и замучила она меня!..

— Я нашел Фому, — сообщил кинолог, а потом нехотя поправился: — Они нашли…

Он кивнул в сторону Клавдии.

— Ну и ладно, — удовлетворенно откликнулась Ирина. — Одним грехом меньше.

— Это правда, что ты действовала по наводке?

— По какой еще наводке? — насторожилась она.

— Ты ведь не случайно ко мне попала?..

— Ну…

— Значит, не я тебе был нужен, а собака, да?.. — Он поглядел на нее с надеждой, точно ожидал, что она опровергнет его слова.

Но она хмыкнула:

— Значит, собака…

— И ты столько времени ходила ко мне… только для того, чтобы выкрасть Фому?..

Она отвернулась и сквозь зубы произнесла:

— Не мучай ты меня, Леша. Плохая я, сама знаю. Хочешь по-честному? — неожиданно предложила она и вновь подалась к нему. — Я тебя ведь даже не разглядела поначалу. Ты и сам понимаешь, какой ты…

— Какой?

— Скучный. Как медведь. Цветы ни разу не подарил. Или духи. Думаешь, так за женщинами ухаживают?..

— А ты хотела, чтобы я дарил цветы? — искренне удивился Черепец. — Почему же не сказала?..

Журавлева рассмеялась.

— Боже мой, Алеша!.. Да разве о таких вещах вслух говорят?.. Тебе сколько лет?..

Он обиженно поджал губы, не ответив.

— Ладно, не дуйся. — Она положила руку ему на плечо. — Теперь я и сама думаю, что не в цветах счастье. Мало ли мне цветов дарили… а что толку?..

Лицо ее вдруг стало грустным и как-то внезапно опростившимся.

— Я и вправду тебя вспоминать стала, — тихо призналась Ирина, — как ты у камина сидел, а я рядом. Тогда мне это казалось унылым, а теперь, думаю, ничего лучше и спокойнее в жизни не было. А помнишь, как ты блины пек?.. — Она беззаботно, по-девчоночьи открыто рассмеялась, и он не мог не улыбнуться в ответ. — Господи, я эти пересоленные блины до конца дней не забуду!..

— Я ведь старался, — неуклюже попытался оправдаться Черепец.

— То-то и оно!..

— Хочешь, я тебя ждать буду? — предложил он.

— Ждать?..

— Ну да. В конце концов, мы еще достаточно молодые, и можем быть счастливы, а?

Девичье выражение на ее лице сменилось маской суровой недоброжелательности и закрытости.

— Ты думаешь? — почти ехидно поинтересовалась она.

— Конечно, — вдохновенно произнес он. — Ты ведь теперь одна… и я один. Мы нужны друг другу… а? — с неожиданной робостью закончил Черепец.

— Долго ждать придется, — нехорошо усмехнулась Ирина.

— Это ничего…

— Тебе, может, и ничего, а вот мне… Э-эх! — Она отчаянно махнула рукой, отгоняя прочь черные мысли.

— Ира, — сказал Черепец, — мне говорили… может, ты признаешься?.. Ты ведь ничего не делала… ни в чем не виновата. Подумаешь, Фому из дому унесла!.. А я скажу, что сам тебя попросил об этом!..