Татьяна Степанова - Пейзаж с чудовищем

Гущин помечал на плане, полученном от оперативников, где терраса, на которой вечером пили гости и хозяева, где детская, где комната няни, где кухня, где комнаты для гостей. Катя думала – это все для проформы, для практики мало что дает.

Капитолина пришла в пристройку, и беседа с ней состоялась возле бассейна. У воды. Катя впоследствии, когда события начали развиваться стремительно и страшно, все думала об этом совпадении.

Капитолина выглядела испуганной, толстой, не слишком опрятной – мятые брюки, на ладонях еще видны следы черной краски – плохо помыла руки после того, как эксперты откатали у нее пальцы.

– Какой ужас, горе-то какое! – сказала она хрипло. – Я никак не могу прийти в себя. Феликсу звонила много раз, хотела узнать – что, как. Но он не отвечает на мои звонки. Я понимаю, что ему сейчас ни до кого. Но Аякс ведь не чужой мне, если уж на то пошло, он мой племянник.

Катя отметила, что Капитолина противоречит и собственным словам, и словам своего сожителя Ракова – о том, что после приезда клуба «ТЗ» в доме никто не притрагивался к мобильному. Феликс, выходит, телефон при себе имел, когда вышел беседовать с Гущиным.

– Племянник? – удивился Гущин.

– Троюродный. Я ведь двоюродная сестра Феликса.

– Ах вот оно что! Значит, вы его родственница.

– Аякс мне тоже получается, что родственник, – заметила Капитолина. – Кто ж это на него руку поднял, убить хотел, а? Я в шоке, мы с моим Спартаком и с Мишенькой просто в шоке!

– Спартак Раков – ваш гражданский муж? – спросила Катя.

– Да, он не отец Миши, если вы это хотели выяснить. – Капитолина обернулась к ней всем корпусом. – Миша – поздний ребенок мой, как видите. У его отца были сложности, семья… Мы не афишировали нашу связь, я просто хотела ребенка, возраст, знаете ли. Поэтому я понимаю Феликса как никто в его стремлении иметь детей. Наследника, – Капитолина сделала паузу, словно ожидая какого-то вопроса со стороны полиции, но Гущин и Катя молча слушали, и она продолжила: – С отцом Миши мы расстались, у меня был сложный жизненный период. Феликс протянул мне руку помощи. Теперь я с сыном живу здесь, у него в доме.

– Живете и работаете на вашего двоюродного брата, – уточнила Катя.

– Он сделал перепланировку на третьем этаже, – Капитолина указала подбородком на потолок. – Получилась хорошая трехкомнатная квартира для меня, сына и Спартака. А свою в Мытищах я сдаю.

– Сколько лет вы здесь? – спросил Гущин.

– Четыре с половиной года. Дом очень большой, за всем приходится следить. Я помогаю Феликсу – он занятой человек, знаменитость, он несведущ в бытовых вопросах. Мы со Спартаком ему по мере сил помогаем.

– В доме есть камеры наблюдения? – Гущин перешел к конкретике.

– Есть. Но когда приехали эти из клуба, муж мой… Спартак вынужден был отключить систему видеонаблюдения в помещениях и внешнюю тоже. Таковы правила. Если бы кто знал, что случится! Да мы бы никогда… И клуб бы этот послали со всеми их деньгами и требованиями!

– Где сейчас Миша, ваш сын? – спросил Гущин.

– У себя в комнате, с ним ваш сотрудник разговаривал.

– Присматривайте за сыном хорошенько.

– Вы думаете… Ох, я понимаю. – Капитолина испуганно прикрыла рот рукой. – Да, да, конечно… Но что же это, спятил, что ли, кто-то? Я в этом очень сомневаюсь.

– В том, что мы имеем дело с маньяком? – спросила Катя.

– Что случилось вечером 28-го? – быстро перебил Гущин. – Инцидент с вашей няней?

– Я не могу поверить, что она убита! И где? Здесь! В наших лугах! У нас территория охраняется, спокойное комфортное место и… Ох, я понимаю. – Капитолина снова прикрыла рот ладонью. – Я увидела няню Давыдову в вестибюле, она была одета, с сумкой, и направлялась прямо к двери. Было без малого шесть. В это время Аякс обычно спит, точнее, самое время его будить после дневного сна. А она куда-то намылилась. Я ее окликнула: в чем дело? Она сказала, что у нее адски болит зуб и она позвонила дантисту в Истру. Хочет съездить на прием с острой болью. Я спросила, почему она никого из нас не предупредила. Это же ненормально, согласитесь! Мало ли что больной зуб, но как можно уйти и никому не сказать, оставив маленького ребенка в детской? Светлана на все мои доводы начала огрызаться. Я попросила ее пройти и поговорить с Феликсом. Она начала кричать, что это издевательство. Что, мол, я над ней издеваюсь, вы представляете?

– Свидетели слышали, как ваша няня упоминала пытки, – ввернула Катя.

– Пытки? Ах да, она кричала, что боль – настоящая пытка, что она не может терпеть свой флюс. Феликс пытался ее урезонить, но она орала, скандалила. И он разрешил ей уехать к дантисту. Что она и сделала.