Татьяна Степанова - Пейзаж с чудовищем

Полковник Гущин выслушал его терпеливо, практически не перебивая. Катя посетовала в душе, что Мещерский не рассказал ей об истинном назначении клуба «ТЗ» – устраивать закрытые пьянки, чтобы гости не страшились огласки.

Следующей здесь же, в кухне, Гущин опросил горничную Веру Бобылеву – ту, что обнаружила Аякса в детской.

Лицо женщины распухло от слез.

– Как же это? Что же? Неужели умрет? – вопрошала она. – Маленький наш, кровиночка… Я как вошла, как увидела, словно ножом меня ударили – он в кроватке, а подушка на нем!..

– Вы трогали подушку? – спросил Гущин.

– Да, да, ваш сотрудник меня уже пять раз об этом спрашивал. Я ее схватила и бросила на пол. Гляжу, а у маленького уж личико синее. Я думала, умер он. Задушили его.

– Вечером когда вы видели мальчика?

– Ох, да если бы я знала, что приключится, я бы все бросила – и тут, в кухне, и по дому – и дежурила бы при маленьком неотлучно, – сказала Бобылева. – Светлана, наша няня, такой фортель вдруг выбросила – тайком к врачу хотела уйти, и ушла со скандалом. А теперь вы, полиция, говорите, что убили ее. Кто? За что? – Бобылева на секунду испуганно замолкла. – У меня прямо голова кругом! Не знаю, что и думать. Я эти дни на Светку сердитая была очень – думала, к парню она удрала, вот что я думала, или если к врачу, то уж никак не к дантисту, а по женской части, может, залетела по глупости – вот что я думала. А сейчас прощения у нее прошу, у бедняжки, у души ее неупокоенной. Когда она ушла позавчера вечером, Феликс меня вызвал и попросил вместе с Валечкой, племянницей моей, присматривать за мальчиком. А дома-то дым коромыслом, мы одни с Валей на такую ораву. Капитолина-то наша – барыня, только распоряжаться умеет, а насчет работы все на нас перекладывает. Я Аякса ужином покормила в детской – котлетка куриная паровая и овощное пюре. Соки и сладкое доктор ему не разрешает, маленький у нас диатезный, с аллергией, я ему по диетическому меню все готовлю. Он после ужина сел рисовать, Гарик пришел в детскую, остался с ним. Я ушла и до вечера закрутилась по дому. В девять понесла в детскую, как обычно, стакан теплого молока. С маленьким сам был в детской.

– Отец? – спросил Гущин.

– Феликс. Он ему сказку читал по книжке. Он всегда ему на ночь читает, когда дома, когда не в отъезде или на телевидении. Я оставила их. Феликс его сам спать уложил.

– И вы в детскую больше не заходили до утра?

– Я по дому кружилась – то то, то се. Пьяные все, ох, – Бобылева вздохнула. – Я Валечку послала в половине одиннадцатого глянуть, как там маленький. Она сходила – сказала, спит он, все нормально. У него режим. Феликс меня еще вчера просил, чтобы я ночевала в комнате Светки-няни. Мы же все ждали, надеялись, что вернется она. А кого-то нанять чужого со стороны, когда тут гости клуба, мы не могли. Вот и справлялись своими силами. Я как в кухне прибралась, меню на завтрак составила, так было уж почти три часа ночи. Я в комнату няньки не пошла, легла у себя. Заснула сразу. Мне ж в шесть утра вставать – готовить на всю ораву. Я думала – маленький спит. Он всегда тихо спит, спокойно, до самого часа, как мы будим его. На горшок не встает, потому что ему до сих пор на ночь памперсы надевают. Феликс, когда укладывал его и сказки читал, сам его в памперсы одел – ничего тут такого необычного. Утром я пошла маленького будить, вошла, а он… а там…

Бобылева закрыла лицо руками.

– Сколько вы работаете у Феликса? – спросила ее Катя.

– Почти пятнадцать лет. – Бобылева вытерла слезы. – Дома этого еще не было. Как он купил свою первую хорошую квартиру на Смоленской площади, так и позвал меня приходящей домработницей. А потом я и сюда, уже с полным проживанием, переехала. Валечка – племянница моя – сначала в Мытищах работала, но с учебой у нее как-то не пошло, тугодумка она. Ей больше физический труд дается, чем умственный. А Феликс платит хорошо, вот я ее сюда и переманила к нам. Она уже шесть лет здесь со мной, при мне. Довольная была. Мало ли что, мы обслуга, а деньги-то получаем – тут на всем готовом, так что я деньги свои в банк складываю, коплю и Валечку тоже заставляю. По нынешним временам это счастье – и жить на всем готовом, и деньги копить. А работы тяжелой мы с племянницей не боимся. И Феликс нас уважает. И мы его. Только вот теперь горе-то какое… Думать я ни о чем не могу кроме как о маленьком. Вдруг как умрет? За что это нам? И со Светой тоже ужасы какие – убитая она! И все это за такой срок короткий – два дня!

Бобылева снова заплакала. И Гущин более ее расспросами не донимал. Попросил найти Капитолину Касаткину. Теперь очередь за ней. Горничная Бобылева отправилась искать домоправительницу. Катя и Гущин пока осмотрели весь нижний этаж особняка – апартаменты, залы и пристройку с бассейном и спортивным залом.