Татьяна Степанова - Пейзаж с чудовищем

Едва лишь вспомнив все это, Юлия Смола ощутила тошноту. Ее вывернуло прямо на кухонную стойку рядом с комбайном, и телеоператоры это сняли. Конечно, тут же все застопорилось, все закричали. Прибежала уборщица с моющим средством и тряпкой. Юлия отговорилась кишечной инфекцией – мол, с утра чувствовала себя нехорошо. Она попросила получасовой перерыв в съемках – мол, посидит, выпьет минералки, и ей полегчает.

Но когда через полчаса съемки возобновились, все повторилось.

Ее отправили домой, посоветовали обратиться к врачу. Она взяла больничный. Ей все казалось – это действительно какая-то кишечная инфекция.

Она промаялась на больничном полторы недели, вышла на работу на ВГТРК, съемки передачи «Смола на кухне» возобновились и…

Все повторилось.

Ее вырвало снова прямо на кухонный стол. Она снова представила себе свою жертву – срезание, поедание, проглатывание…

И так без конца.

На телевидении не церемонятся. Юлию вызвал к себе шеф-редактор канала и объявил, что кулинарное шоу пригласит другую ведущую, а с ней контракт будет расторгнут.

Юлия недолго думала – она решила снова лететь в Рим, к Калибану. Он это сотворил с ней – ему и снять порчу. С некоторыми людьми бесполезно спорить, горбатого могила исправит. Юлия Смола, запутавшаяся в суевериях, относилась именно к ним.

А вот жизнь Артемия Клинопопова сделала резкий кульбит в области «чувств-с». Он не испытывал ни сожалений, ни угрызений, он окунулся, как в омут, с головой в отношения с Дусей – Евдокией Жавелевой.

Таясь от единомышленников, манкируя заседаниями, ловко изворачиваясь, выкраивал он свободные дни и, трепеща и пылая, летел на крыльях любви, несомый в воздухе «Пулковскими авиалиниями», по зову Купидона в Москву!

Они с Дусей разработали целый ритуал встреч. Артемий Клинопопов с гигантским букетом роз в руках вваливался в отель «Балчуг Кампинский», где бронировал номер. Там его уже ждали.

Дверь не заперта. Он поднимался на лифте, заходил в номер, поворачивал ключ в замке и бухался на колени. Дуся-Евдокия встречала его возгласом:

– Мой спаситель! Артюша, дууууууушечка, ах ты мой сладенький! Прилетел!

Она оборачивалась. Облаченная в боди из черного латекса и высокие кожаные ботфорты, она ослепляла Клинопопова сиянием своей атласной кожи. Вскидывала ногу в умопомрачительном па и демонстрировала молнию в области ластовицы. Всегда чуть-чуть приоткрытую, так, чтобы распалить воображение.

– Мой спаситель, – пела она. – Ах ты мой Артюша грозненький!

В руках ее были кнут и пряник. Известная на просторах Инстаграма Госпожа Вертикаль на глазах превращалась в Госпожу Властную Вертикаль. И Клинопопов чувствовал, что шалеет от страсти.

Дуся в латексе фланировала к нему в строгих интерьерах номера дорогого отеля «Балчуг». Первым делом она надевала на Клинопопова строгий собачий ошейник с шипами. Затягивала его и пристегивала поводок. И он на четвереньках влачился за ней, своей госпожой, на поводке, ощущая, что каждое поползновение приближает его к сонму восторгов и наслаждений невиданной силы.

Он предвкушал как Дуся – Госпожа сейчас выдерет его как сидорову козу кнутом, так что зад займется пожаром, а потом накормит из своих нежных ручек сладким пряником. И когда он уже будет в шаге от экстаза, возьмет его неловкую руку в свою, положит на молнию внизу, чтобы он сам открыл, распахнул свои райские кущи.

На этом обычно все и заканчивалось – на телодвижения и фрикции у Клинопопова, молниеносно сраженного пароксизмом оргазма, уже не хватало сил. Но Дуся и не собиралась отдаваться ему.

Они лежали в постели – Клинопопов на теле своей госпожи, уткнувшись носом ей в подмышку. Он ощущал себя на седьмом небе после порки и после того, как «трогал ее». А Дуся ласково и настойчиво спрашивала, сколько денег он ей «кинул на карту». Клинопопов послушно отчитывался финансово – это было тоже частью ритуала подчинения, от которого он сходил с ума. Он лежал на теле женщины, и ему, как в детстве, хотелось материнского молока. Было так покойно, так уютно. В снулый Питер, к единомышленникам-фарисеям, возвращаться не хотелось. С этой мыслью Клинопопов обычно засыпал с блаженной улыбкой на устах.

В банке «Глобал капитал» Роберт Данилевский готовил крупную финансовую сделку с Феликсом Саниным по покупке антиквариата, дневников путешественника Вяземского и картин Юлиуса фон Клевера. Юристы с обеих сторон пришли к консенсусу по поводу цены.