Лев Альтмарк - Я — стукач

— Остальные почти все заплатили. Задолженность только по бригаде Филимоновой.

— А твоя красотка чем занимается?

Красотка — это Ленка, мой незаменимый заместитель и одновременно заведующая сектором учёта. Все её ехидно зовут сборщицей налогов, потому что это её основная и единственная обязанность, а со всем остальным успешно справляюсь я. Галина Павловна её терпеть не может, наверное, из-за того, что Ленка человек независимый и может, разозлившись, выдать в глаза всё, что думает. В Галине Павловне она видит не мудрого и непогрешимого партийного божка, а простого экономиста из планового отдела, с которой, как и с остальными заводскими дамами, можно при случае поцапаться. Из-за Ленки у меня было в парткоме несколько крупных взбучек, но я упорно держусь за неё, ведь мы вместе работаем в конструкторском бюро, знакомы ещё со школы и во многом единомышленники. К тому же, у меня просто не было другого кандидата в сборщики налогов — должность не оплачиваемую и склочную, но позволяющую на законных основаниях некоторую часть рабочего времени бить баклуши.

При упоминании о Ленке я по привычке начинаю заводиться и становлюсь в позу:

— Между прочим, эта «красотка» каждый месяц без напоминаний обходит все бригады, и ни разу ещё не было задержки с отчётностью по взносам. Не вам объяснять, Галина Павловна, как нелегко выколачивать скудные гроши из наших комсомольцев. Уже четыре комсомольских билета вместо взносов вернули!

— Что же ты молчал до сих пор?! — Брови Галины Павловны лезут на лоб. — Почему об этом я слышу только сейчас? Это же ЧП! Представляешь, какой скандал будет, если это дойдёт до райкома?

Собственно говоря, никакого скандала не будет, я уже прозондировал в райкоме. Там на меня легонько поскрипят и оформят выбывших задним числом, повесив сей смертный грех на прежнего комсорга, с которого взятки гладки, так как он уехал в другой город. Галина Павловна это отлично знает, на её памяти не один такой случай, но пожурить меня для формы не мешает. Чтобы впредь не расслаблялся и подобных вещей не допускал.

Некоторое время она сидит надутая и изображает из себя человека, которому нанесли смертельное ранение, потом всё-таки идёт на мировую:

— Ты уж за своей красоткой приглядывай построже, пускай меньше хвостом крутит и не курит в комитете комсомола. А то вы мне скоро всю комсомольскую организацию разгоните. И так уже…

— Само собой, — согласно киваю я и поглядываю на дверь.

А Ленка уже наверняка стоит с полными подносами и ждёт меня. Обед — дело святое, и даже самые неотложные дела могут подождать, пока мы закончим поглощать скудные дары заводской столовки.

— Кстати, — вспоминает Галина Павловна, — на-ка, подпиши.

— Что это?

— Характеристика на Филимонову. Нужно срочно везти в райком партии. Мы же выдвигаем её кандидатом в депутаты, забыл?

— Ну, и выдвигайте на здоровье. Я-то причём?

— Она комсомолка, значит, характеристику должен подписать и ты.

— Какая она комсомолка, если взносов не платит?!

— Ох, и бюрократ ты! Молодой да ранний! По-твоему, принадлежность к комсомолу исчерпывается только уплатой взносов? Не сумел собрать у неё взносы, это твоя проблема, да и кого это вообще интересует в райкоме партии?.. Ты вот что, распишись, а я вызову её, поговорю, и она прибежит к тебе, как миленькая, заплатит. Сколько там у неё набежало — каких-нибудь рублей пять?

— Не в пяти рублях дело! Дело в том, что она плюёт на комсомол и заодно на партию. Разве это не понятно?!

— Но-но, поосторожней! — хмурится Галина Павловна. — Разговорился, понимаешь ли… Такими словами не бросаются!

— Это не я бросаюсь, это она бросается!

Вообще-то, с моей стороны некрасиво обвинять бригадира штукатуров в таком страшном богохульстве, за которое не так уж и давно можно было лишиться не только бригадирства, но и работы, только я на эту Филимонову страшно зол и притом не первый день. Если бы она просто не платила взносы, шут с ней, как-нибудь я пережил бы и не принимал всё так близко к сердцу. Но тут, выражаясь высокопарно, была задета моя честь, и ни на какие компромиссы идти я не собирался.

Месяц назад, когда я ещё не помышлял о сидении рядом с кассиром во время выдачи зарплаты, Ленка, как всегда, отправилась по бригадам собирать взносы. Но в бригаде Филимоновой — и не кто-нибудь, а сама бригадирша! — ни с того ни с сего демонстративно послали её на три весёлых буквы. Ленка в слезах прискакала ко мне и категорически заявила, что в цех она больше ни ногой. Дескать, с таким хамством она ещё не встречалась и впредь не собирается.