Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе

— Сделайте нам, доктор, по укольчику, и сразу же разойдемся, как в море корабли. И поторопись, красивый, душа горит.

— Это мы мигом, что за проблемы? — словно не понимая его, Балашов раскрыл врачебный саквояж. — Есть анальгин, сердечные, если от желудка, то но-шпа и амальгель помогут…

Быстрым хищным взглядом охватив содержимое, главный угрожающе произнес: — Ты нам, лепила, дуру не гони. Вот с этих коричневых ампулок и начинай. Коли по две на брата и в вену…

Балашов заметил, что другой бандит, пониже ростом, уже держит в руке выкидной нож с длинным узким лезвием. Еще он запомнил расширенные от ужаса огромные зрачки Татьяны, поняв, что сопротивление бесполезно.

Внутривенные инъекции морфия он сделал двоим, третий, самый молодой, отказался от уколов. Забрав оставшиеся ампулы с наркотиками, уголовники столь же стремительно покинули помещение скорой, растворившись в ночи…

— Вот я, Игорь Михайлович, был тем третьим, кому вы не делали уколов, — голос Романа вернул Балашова к действительности. — Теперь, за давностью срока, я вроде бы реабилитирован и хочу попросить прощения за тот ночной беспредел.

— Да что ваши извинения, Роман Александрович, — вяло среагировал Балашов. — Конечно, в жизни всякое случается. Но вот уж не думал, что судьба преподнесет нам, почти через двадцать лет столь неожиданную встречу. А что касается беспредела, как изволили выразиться, то тогда такого слова просто не существовало.

Он взглянул на часы. Отпущенное время пролетело незаметно, ровно через час пойдет последняя электричка на Владимир. Леонтьев расплатился, они в спешке допили коньяк и двинулись к вокзалу. Но прежде, уже в гардеробе, он передал Балашову свою визитную карточку, написав на обороте домашний и сотовый телефоны.

— Даже, если скоро не встретимся, Игорь Михайлович, вот мои координаты. Это на всякий случай, всегда помогу, чем смогу. Так что подъезжайте в Чебоксары, возможно и я при случае во Владимир загляну. А о Романе забудьте, выбросите ту ночь из памяти. Наверняка моя, темная, с морозом вас больше греет.

Курский вокзал, вновь открытый для всех, встретил их многолюдьем и сиянием огней. Под высокие своды возносилось эхо объявлений об уходящих поездах, люди куда-то торопились, пытаясь наверстать упущенное время. Лишь усиленные наряды да милиционеры с хмурыми злыми лицами, то и дело, попадавшиеся навстречу, напоминали об угрозе несостоявшегося теракта.

Балашов и два его спутника, не мешкая, спустились вниз к камерам хранения. Получив сумку с вещами, Игорь Михайлович, устало прислонившись к стене, — выпитый коньяк все же давал знать о себе, расслабленно наблюдал, как Роман протянул носильщику в соседнем окошке пару номерков. Леонтьев взялся за ручку увесистого кожаного чемодана, как вдруг с десяток парней в камуфляже, с масками-иллюминаторами на лицах, возникшие словно из-под земли, отсекли его и Романа от остальных людей.

В те же секунды мощные руки развернули Балашова, уткнув его лицом в скользкий грязный кафель. В спину уперлось что-то твердое, одновременно на запястьях он ощутил холодную сталь сомкнувшихся наручников.

… Игоря Михайловича освободили из следственного изолятора лишь через неделю после тщательной проверки. За это время он многое передумал. Чтобы отвлечься от постоянных головных болей и ощущения безысходности, читал все подряд — от старых газет до Чехова, шесть томов которого с пожелтевшими ветхими страницами валялись в камере. Немало состоялось и разговоров «по душам и за жизнь» с подсадными утками-агентами, прежде чем оперативники, проутюжив Чебоксары, Шумерлю и Владимир, перетряся знакомых в Москве, убедились в его невиновности. От следователя он узнал, что Леонтьев с Романом перевозили в багаже откуда-то с юга до десяти килограммов героина. Возможно, они бы еще долго занимались прибыльным наркобизнесом, но черная, с благородным серебристым отливом, красавица овчарка Найда, подготовленная для поисков взрывчатки, успешно сработала и на наркотики.

Возвращая Балашову документы, начальник отдела по борьбе с оргпреступностью Ребров, грузноватый немолодой мужчина, уже знавший после десятка допросов его историю во всех подробностях, примиряюще произнес:

— Вы уж нас, доктор, извините. Поначалу, никто не поверил в легенды вашей юности на скорой, и все же они оказались правдой. Хотел бы я полечиться у такого врача…Тем более, что вы специалист по сердцу, а оно что-то пошаливать стало. Справку о вынужденном задержании мы подготовили, так что бухгалтерия обязана полностью оплатить вашу отсидку.