1 ...8 9 10 12 13 14 ...17 Уве осмотрел ранение. Санитары нетерпеливо переступали с ноги на ногу, как извозчичьи клячи.
– Смотри, Вольф, – сказал Уве, указывая пальцем на шею мертвеца. – Вот вход ножа, это справа. Потом нож ушел горизонтально на другую сторону, и здесь всего лишь вспорол кожу и расцарапал щитовидный хрящ.
– Ну и что?
Уве не ответил, поднял простыню выше и заглянул под нее.
– Так я и думал, – пробормотал он.
Завизжали тормоза. К полицейскому фургону подкатил золотистый «Хорьх 930V» с открытым верхом. Оттуда вынесло немолодого, хорошо одетого человека; он подбежал к носилкам, оттолкнул полицейского врача.
Уве отошел в сторону.
Посланник Фридрих Гаусс, отец парня. Уве ждал крика, плача, – но отец стоял молча, смотрел в мертвое лицо сына. Повернулся к Функу.
– Что я должен делать? – услышал Уве.
Санитары стояли, уставившись на носки своих ботинок. Старший инспектор зачастил тихо, забормотал убедительно.
– Хорошо, – рявкнул Гаусс-старший, коротко кивнул седой головой.
У советника была породистая голова, узкое лицо, короткая стрижка, сидевшая на черепе словно шлем, склеенный из идеально белой бумаги.
Он, широко шагая, двинулся к ступеням.
Уве в два скачка достиг Функа, схватил его за рукав, шепнул:
– Спроси его: младший брат правша? Если да, выйдешь, скажешь. Если левша, можешь допрашивать дальше. Понял?
– Иди к черту, – прошипел Функ и поспешил за прямой спиной дипломата.
Уве остался ждать.
Функ появился не скоро; подошел к мотоциклу, попросил сигарету. Закурил, сказал:
– Правша. И что? Говори быстрее, сейчас он проверяет, все ли в гостиной на месте. С ним мой инспектор, но это ненадолго.
– Это самоубийство, – сказал Уве с видом фокусника, достающего из цилиндра поросенка. – Предсмертной записки не было?
– Узнаю Клюга, – разозлился старший инспектор. – Почему самоубийство?
– Разрез, глупец. Удар нанесен в левую сторону горла. Потом последовало горизонтальное движение, которое разорвало кожу. Если бы младший брат был левшой, он бы ударил так же, – справа налево. Иначе пришлось бы выворачивать руку слева направо, и надрез не был горизонтальным.
– А почему ты уверен, что убитый правша?
– Часы на левой руке.
Функ сморщился:
– Сомнительно…
– Но весьма вероятно. Записка была?
– Нет. – Полицейский отбросил окурок. – Но было кое-что другое… та самая закавыка.
Он вытащил из планшета бумагу размером с двойной тетрадный лист. Цветными карандашами на лист нанесли рисунок, похожий на восточный ковер. В центре обнаженная мужская фигура, вписанная в сложную геометрическую фигуру, в свою очередь помещенную в багровый круг. Даже не круг, а сложный венок. Лицо сверху, священник внизу.
– Опять мистика, – вздохнул Уве. – Ненавижу этот бред. Никогда не знаешь, с чем имеешь дело. Вот нет у людей других дел, черт возьми.
Функ отобрал рисунок и заботливо спрятал в планшет.
– Это было в руке? – спросил Уве, задумчиво проводив взглядом бумагу. – Чьей?
– Убитого. В левой руке.
– Ну вот видишь. Еще одно косвенное указание на самоубийство. В правой был нож. А что сказал брат?
– Да примерно то, что говоришь ты.
– А что папаша?
– Сильный господин. Держит себя в руках. Прощай, Уве. Надеюсь, ты прав; но не могу сказать, что ты облегчил мне жизнь. Скорее, наоборот. Надо идти, опросить его.
– Вольф, я должен присутствовать.
– Только во сне.
– Ладно, я согласен. Не на допросе, а в соседней комнате. Он меня и не увидит, – как и твой помощник. А вдруг я тебе еще пригожусь?
Функ сморщился, словно из прохудившегося желудка в горло плеснуло желудочным соком.
Сговорились на том, что Функ даст Уве прочесть протокол; к тому же спросит про приятеля Курта Вёрмана.
Функ исчез в доме, Уве опустился на седло верного «БМВ Р 57», приготовился ждать.
Из-под арки входа на Уве сумрачно взирал полицейский.
Однажды Вольф Функ спас ему жизнь, за что Уве был ему сердечно признателен. За прошедшие годы он попытался частично вернуть должок. Три с половиной года назад Уве помог старшему инспектору вычислить человека, совершившего несколько убийств в Берлине. Преступник во многом повторил путь американского Генри Холмса, признанного первым в истории «серийным убийцей».
Уве тогда выступил частным консультантом.
И еще в одном-двух случаях его советы помогли Функу справиться с расследованием.
Но друзьями они так и не стали, скорее относились друг к другу с умеренной неприязнью. При этом Уве мог положиться на бычью силу и тяжелые кулаки Вольфа; старший инспектор, вероятно, так же полагался на умственные способности Клюга.
Читать дальше