Вячеслав Воронов - Скальпель

— Пошёл он. Наливай еще.

Как только они выпили, за спиной Сергея вырос бармен, самоуверенный здоровяк, и возмущенно указал пальцем на пакет, припрятанный под столом.

— Ребята, вы прекрасно знаете, что со своей водкой и закуской нельзя.

— А где своя водка? — с показательно-невинным видом спросил Серега.

— Вон, в пакете! Я все видел. Со зрением у меня…

— Что вы могли видеть? Вам показалось.

— Не надо только ломать комедию! Я вам нормально сказал. Берите свои вещи и уходите!

— Еще чего! Это ваша водка, кстати! — заявил Серега. — Мы у вас ее покупали, забыли, что ли? Где сдача с пятисот рублей? Чтобы сдачи не давать — вы теперь нам лапшу на уши вешаете?

— Что? Вы еще будете сказки мне рассказывать? Я говорю — встали и ушли!

— Я не понял, ты чего! — подключился я и медленно, с возмущенным видом приподнялся, упершись ладонями в край стола. — Сдачу неси с водки, иначе я объясню тебе…

— Вы что, хотите, чтобы я полицию вызвал?

— Вызывай — как раз на тебя и заявим!

— Я вас нормально прошу — уходите!

— Без сдачи? Да что это за наглость, в конце концов? Сдачу давай! — требовал я. — Тогда уйдем. А так — мы всему городу расскажем, как в вашей забегаловке людей дурят!

Бармен, не выказывая эмоций, развернулся и пошёл в сторону стойки. Я, повинуясь призывным жестам Сереги, посылам его озверелой физиономии, выбрался из-за стола.

— Нет, уважаемый, такой наглости я терпеть не буду! — заявил я, быстрым шагом догнав бармена. — Сдачу с пятисотки, быстро! — рявкнул я. Повинуясь импульсу агрессии, я за плечо развернул бармена и другой рукой, как рак клешнёй, вцепился ему в горло. Лицо его покраснело, он отступил и уперся в стойку. Початая бутылка водки, стоявшая на ней, звякнула о пивной бокал.

— Что вы делаете?! — взвизгнула официантка из-за стойки, сотворив на лице страдальческое выражение.

— Давай сдачу! — рявкнул я уже ей. Бармен схватил меня за руку и стал выкручивать. Я вскрикнул от боли, вырвал руку и двинул сопернику кулаком в глаз. Тот снова подался назад, еще больше сотрясая стойку, бутылка сильнее звякнула о бокал и упала, из нее потекла водка. Он ударил в ответ и попал мне в ухо. Тут подоспел Серега и вцепился бармену в воротник.

— Давай сдачу, сучка, а то и тебе сейчас попадет! — гаркнул я официантке, оставил бармена товарищу. Приложив ладонь к ушибленному уху, я вплотную подступил к стойке.

— Че вы творите, мужики! — нерешительно воззвали из зала, но я выкрикнул, чтоб лучше пусть помогут забрать у «этих мошенников» сдачу.

— Полиция! — вскричала официантка, и на ее крик из подсобки явилась взволнованная повариха в белом халате и с половником в руке.

— Половником бить будешь! — воскликнул я и в ярости схватил со стойки полупустую упавшую бутылку. Ах ты ж, сволота!

Широко, театрально размахнувшись, я швырнул бутылку в стеклянную витрину. Раздался звон, брызнули осколки, официантка визгливо вскрикнула, а повариха присела, выронив половник и ладонями прикрыв голову. Распластавшись на стойке, я с трудом достал еще одну бутылку, на этот раз полную, и снова красноречиво замахнулся.

— Или даете сдачу, или убытков будет вам больше! Шевелите мозгами!

— Да что… правда сдачи не дали? — дрожащим голосом выдала повариха, подымаясь с корточек.

Я зашел за стойку, все так же удерживая свое оружие возмездия над головой. Официантка пыталась улизнуть вглубь кухни, но я с вознесенной бутылкой и яростным выражением лица, как символ праведной мести, преградил ей дорогу.

— Сейчас, сейчас дам вам сдачу… — пролепетала официантка и стала лихорадочно рыться в карманах.

— Какую сдачу этой сволочи! Это враньё все! — воскликнул бармен, но Серега, вцепившись в воротник и обмениваясь тумаками, не отпускал его.

— Рот закрой, иначе больше будешь должен! — вёл своё я.

— Вот… берите, — официантка протянула несколько смятых купюр.

— Ну вот, другое дело! — возвестил я и с грохотом поставил бутылку на полированную поверхность стойки, — да оставь ты его в покое! Все, идем из этого гадюшника… больше мы сюда ни ногой, мошенники чертовы!

Мы еще слонялись по барам, расположенным подальше от заведения, в котором накуралесили. Серега, казалось, пребывал уже в состоянии, в котором равнодушие и презрение ко всем возможным неприятностям и опасностям этого мира овладевают натурой человеческой полностью и бесповоротно. Поначалу он не желал уходить далеко от места побоища, и мне стоило труда уговорить его. «Они вызовут ментов», — твердил я, и уже про себя добавлял: «И вести себя они уже будут не так, как тогда, в кабинете». «Ментов! — иронично вспыхивал Сергей. — Нашел кого бояться! Ты видишь, что делают наглость и решительность? Это тебе урок, а ты ментов испугался».