Вячеслав Воронов - Скальпель

А заведующий отделением тоже с Анькой шуры-муры крутил. И нет, чтобы соврать ему: ничего такого не было, старушке привиделось, мало ли что ей, выжившей из ума, показалось. Процедуры она мне делала, или смотрела что-нибудь, прыщик непонятный у меня вылез. Нет, решил с ним по-честному, как с нормальным мужиком; ну что — врать на каждом шагу, что ли? Противно даже. Откуда я знал, что он на Аньку серьезные виды имел? С мужем у нее нелады вроде… А какие серьезные виды, дурень ты, если она с каждым встречным не против… Я ему услугу оказал, глаза открыл, а он меня с работы! Опять, дурак, из-за своей порядочности пострадал. После того с медициной я завязал, теперь на стройке.

Он умолк, допил пиво, грохнул бокалом о стол и спросил:

— А у тебя что за проблемы? С сыном что ли?

— Откуда ты знаешь? — А чего ж ты такой потерянный? Не из-за жены же. Из-за этих дур еще страдать…

— Украли сына, — не успев даже подумать, стоит ли говорить, отозвался я. Разбиравшее меня опьянение вносило свою лепту в происходящее.

— Как украли?

— А вот так — украли, а теперь денег требуют.

— Так заплати! — безмятежно выдал Серега, словно речь шла о починке унитазного бачка.

— Хм, заплати… Ты что, не понял, о чем речь?

— Да понял, чего ж не понять. В прямом смысле украли? Ну, я скажу тебе… Это даже экзотика, но по сути — то же самое. Я ж развелся — из-за работы, денег, вообще… Так она теперь Игоря от меня прячет. Тоже денег требует — алиментов ей, видите ли, мало. Как дам денег — подобреет, выпустит его на полдня, потыняюсь с ним по задворкам. А не дам — придумывает всякое вранье, чтобы я его не видел. Это что тебе — не украли ребенка? То же самое. И много с тебя требуют?

— Да дело в том, что требуют как-то странно… Идиотизм какой-то, — решив, что раз уже сказано «а», глупо не говорить «б», я вкратце поведал обо всем, предупредив, чтобы держал язык за зубами.

— Гм, — задумчиво произнес Сергей, — действительно, странно. Это все, конечно, хуже некуда… но все же… извини за такие речи — в этом что-то есть.

— М-да, что-то есть. — Сколько водки берем?

— Какой водки? Мне думать что-то надо.

— Что думать, как? Кирпичи таскать будешь? Пупок развяжется, пока столько заработаешь! Дурь какую-то надо искать, только так можно! — Хоть дурь, хоть что, а трезвым надо быть.

— Хрен там! Дурь как раз от дурной головы идет. Берем водки!

— Серега, нет!..

— Тебе стресс надо снять, после такого башка на части развалится! Че ты сможешь в таком состоянии? На тень похож, а не на человека!

— Ну… По чуть-чуть разве.

— Здесь дорого. Купим по бутерброду, а бутылку в магазине.

— Какую бутылку? Чекушку максимум. Да и нельзя здесь со своим.

— Конечно, нельзя, — произнес Серега с нарочитой иронией.

— А мы спросим.

— Да ну, этих козлов еще спрашивать. Ясно, что нельзя. У них и дышать нельзя, если им выгодно, а мы станем подстраиваться. Плевать на них.

— Стаканчики нам все равно нужны. Возьмем у них по пятьдесят, бутерброды, и все.

— Э-эх, не хочешь ты ничего понимать, Какие пятьдесят, какие бутерброды? Из-за своей порядочности бабки на ветер пускаешь. Учи тебя, учи… Да с них еще надо сбить.

— С них сбить… — как эхо, повторил я. Легкий хмель уже овладел мною, и мысли обретали интересное направление.

— Было бы желание, мозгами надо шевелить. Ладно, по пятьдесят бери у них, остальное — в магазине. И не занимайся ерундой со своими чекушками, бутылку бери. Не допьем — я домой заберу.

Я заказал два стаканчика водки и отправился в магазин. Минут через десять я вернулся со скрученным пакетом под мышкой, настороженно взглянул в сторону барной стойки и уселся. Мы выпили водку, заказанную в баре, после чего, опасливо поглядев по сторонам, под столешницей я налил из принесенной бутылки.

— Водка — дерьмо, — со злобой констатировал я.

— Ясно, что дерьмо. Так тебе, значит, надо деньги зарабатывать. И не все отдавать, а часть… Непонятные они какие-то…

— Мало сказать, что непонятные. А менты — понятные? И только приехал домой — уже палец под дверь принесли! Как это может быть? Вроде заранее знали, что я туда пойду, заранее отрезали…

Я опустил голову, водрузил локти на стол и положил ладони на виски.

— Многое заранее можно предугадать, — медленно проговорил Сергей, глядя на покрытые лаком доски стола. — Но крепко тебя взяли в оборот. Слушай, а не будет ли чего тебе или сыну из-за того, что ты мне все рассказываешь?

Я ошарашенно, словно не узнавая, посмотрел на него, как зверь, почуявший смертельную опасность. После всего, что уже произошло, как мог я поступать так легкомысленно? Речь шла о судьбе, жизни и смерти сына, который уже лишился пальца! Я не мог допустить, не простил бы себе, если бы произошло что-то еще более страшное. А что толку, подумал я, — хоть двадцать раз не прощай себе, если зло свершилось, кроме душевных самобичеваний и жалких оправданий это не принесет ничего.