Марина Серова - Месть за осиную талию

— Где вы взяли адрес журналистки? — Этот вопрос задала я.

— Купил у одного из сотрудников редакции. Ему было все равно, что и кому продавать. Кстати, он и сообщил мне, что Смелый Крик — женщина.

— Низкорослый, но внушительный господин? — догадалась я.

— Вы встречались? — удивился Абашев. — Да, это он продал мне адрес журналистки. Я сказал ему, что хочу заказать серию статей разоблачительного характера, но посвящать в подробности отказался. Когда он понял, что ему я материал не отдам, согласился на мои условия. Содрал с меня кругленькую сумму, между прочим.

— Вы знали о том, что журналистка, к которой вы обратились, тоже пыталась воспользоваться услугами центра? Только ей в помощи отказали.

— Нет. Этого я не знал, — еще сильнее удивился Абашев. — Выходит, у нас был общий враг.

— Зачем вы подстроили встречу Спицыной и Кирилла?

— Я не был уверен в том, что смерть Спицыной сочтут несчастным случаем. Хотел подстраховаться. Запутать всех. Если бы ответственные за расследование пришли к выводу, что Спицына убита, они сразу подумали бы на Кирилла. Ведь так и случилось?

— На Новый мост Рябухину вы тоже запиской выманили? — предположила я.

— Это было несложно. Я написал ей от имени Валерии. Будто она хочет обсудить то, что происходит с членами их группы. Рябухина пришла по ее первому зову. Из-за пилона я наблюдал за тем, как она ходит по мосту в ожидании Валерии. Потом подобрался ближе и столкнул вниз. Если бы не ваше вмешательство, никто никогда не узнал бы, как все они умерли.

— Сомневаюсь, — не согласилась я. — Вы чересчур заигрались, чтобы остаться безнаказанным. Та девушка, Алина Ганшина, на которую вы напали во дворе ее собственного дома, не умерла. Через нее полиция все равно вышла бы на вас. Это было всего лишь вопросом времени.

— Она не смогла бы меня опознать, — возразил Абашев. — Там было слишком темно.

— Зато она разглядела ваши ботинки. Приметные у вас ботинки. С золоченой короной на каблуках, не так ли? Уверена, вы и сейчас в них.

Абашев инстинктивно поджал ноги.

— Меня интересует другой вопрос, — проговорила я. — Как долго вы собирались совершать нападения?

— До тех пор, пока смерть Насти не будет отмщена, — гордо вскинув голову, ответил Абашев. — Бизнес Елены уже трещал по швам. Еще немного, и с ней было бы покончено.

— Немного — это гибель Ганшиной и Жемчужниковой? — разозлился Харитонов. — А если бы и их оказалось недостаточно? Ты бы так и продолжал убивать?

— Я восстанавливал справедливость. И я бы добился своего.

Харитонов поднял трубку внутреннего телефона:

— Асидов, уведи задержанного.

Через минуту мы остались в кабинете одни. Харитонов тяжело вздыхал.

— Как думаете, смогли бы мы доказать его вину, если бы он пошел в отказ?

— Наверняка, — уверенно ответила я.

— Но ведь у вас не было никаких доказательств. Все козыри были на руках у этого подонка.

— Знаете, в Италии говорят: «Даже если у тебя все козыри на руках, жизнь может начать играть с тобой в шахматы». Это как раз тот случай, вы не находите? — улыбнулась я. — Абашев играл в карты, а мы с вами положили на стол шахматную доску. Этому он ничего не мог противопоставить. Так что не сомневайтесь, его признание закономерно. Позиция на доске исключала другие варианты.

Харитонов непонимающе смотрел на меня. Я поднялась и, не прощаясь, вышла. Мне предстоял еще один нелегкий разговор. С клиенткой, чье отношение к человеческой жизни сродни безумию разоблаченного убийцы.