Марина Серова - Месть за осиную талию

— А нет ее, — сказал мужчина. — В деревню уехала, внуков проведать. Сын у нас фермерским хозяйством владеет недалеко от Тарасова.

— Надолго уехала?

— Ненадолго, дня на три, — обрадовал меня мужчина. — Вот через три дня и приходите. Она вам все в подробностях расскажет.

— А по телефону с ней можно связаться?

— Не ловит там связь. Да и не любит она мобильники. Сыну разве что звякнуть?

Я ухватилась за эту идею, и мужчина отправился за телефоном. Минут десять он безуспешно пытался дозвониться сыну. Потом обреченно повторил, что связь не ловит, и предложил:

— А вы в квартиру напротив обратитесь. Там Раиса живет. Она тоже ночами глаз не смыкает.

Я оставила мужчине свой номер на случай, если связь возобновится и ему удастся переговорить с женой, и позвонила в квартиру напротив. Раиса открыла почти сразу и затараторила:

— А я все смотрю в глазок, все жду, когда же вы оставите в покое соседа. Он человек занятой, его отвлекать никак нельзя. Вы проходите, мы с вами быстрее общий язык найдем.

Я послушно вошла в прихожую.

— Скажите, вы что-то знаете о нападении на девушку? Она в вашем дворе живет, — начала я.

Раиса бесцеремонно перебила:

— Думаете, чего я у двери торчу? Поделиться же не терпится. Записывать будете или так запомните?

— Рассказывайте, запомню.

— Так вот. Я все видела. И как на девушку напали, и как «Скорая» приезжала. И приметы все, какие надо, описать смогу.

— Говорите, говорите, — подбодрила ее я.

— Я у окна сидела. Вязала. Люблю вязать по ночам. Тишина, только спицы стучат. Нравится мне это, — призналась Раиса. — Ближе к полуночи движение заметила. Возле арки. Очки надела. Смотрю, бугай какой-то под фонарем трется. Высоченный, под два метра. И руки длинные, как у гориллы, до земли свисают. А в руках большущая гиря. Пуда два. Он ее с одной руки на другую перекидывает. Играется. Я еще подумала: недоброе, видно, затеял. Чего б еще ему под фонарями выстаивать, да с гирей? Потом смотрю, к арке направился. Нырнул в тень, и тут же с улицы крик истошный: «Караул! Убивают!» А потом опять появился. Бросил гирю в урну и убег. Я хотела милицию вызвать, а там уж «Скорая помощь» мигалками светит. Забрали девушку и уехали. После этого все стихло, и я спать пошла.

Я тяжело вздохнула. Похоже, Раиса та еще сочинительница.

— Зачем же он гирей-то размахивал?

— Да приноравливался, рази непонятно?

— И часто у вас такое бывает? — не удержалась я.

— Случается, — без тени смущения заявила Раиса. — Раза два в месяц он в наш двор захаживает.

— И все время с гирей?

— А как же? Ведь не станет он безоружный на людей нападать, — продолжала сочинять Раиса. — Кокнет по голове гирькой, карманы обчистит и пропадет недели на две. Награбленное потратит и снова сюда.

— Вы и полиции эту историю рассказывали?

— Нет. Полиции я ничего не сказала. Пусть сами свой хлеб отрабатывают. А мне легче с вашим братом-журналистом общение дается. Вы ж еще и гонорары платите, верно? Сколько мне за эту историю полагается?

— Боюсь вас разочаровать, но к журналистике я отношения не имею. И платить вам гонорар не собираюсь.

— Чего ж вы мне голову морочите, время отнимаете? — рассердилась Раиса. — Сосед тоже хорош! Я ему сто раз говорила, чтобы кого попало ко мне не посылал.

Дальше слушать Раисин бред я не стала. Побрела в последний дом из намеченных. Планомерно обзванивая квартиры, побеседовала с доброй половиной жильцов, но ничего существенного выяснить у них не удалось. Уставшая и злая, я спустилась на первый этаж.

В этом доме к входной двери вел узкий темный тамбур в форме буквы «Г». Я завернула за угол. Краем глаза я заметила какое-то движение. Мои мысли были забиты показаниями бестолковых свидетелей, поэтому инстинкт самосохранения сработал лишь вполсилы. Я механически уклонилась, думая, что навстречу идет кто-то из жильцов. И немедленно получила удар в висок. Нестерпимая боль разлилась по всей голове. Сознание помутилось, я стала падать на грязный кафельный пол. Ладонь наткнулась на что-то мягкое. Чужая рука.

— Помогите!.. — вопреки всякой логике, взмолилась я.

Тот, к кому была обращена просьба, грубо стряхнул мою руку со своей и прошептал:

— Здесь тебе помощи не найти. Сама жизнь свою загубила, когда стала помогать строптивицам. Подпали под гипноз валькирии, потеряли разум, пошли против природы. Теперь получаете по заслугам.

Это было последнее, что я запомнила. Далее все окутал черный туман, и я провалилась в небытие.