Максэль Вокк - Желчь

– Хватит, вы мне надоели, и вообще, вам не мешало бы провериться у врача, потому как вы больной!

– Давай, давай, вали все на меня, вини меня в своих каких-то там неудачах.

– Каких неудачах?

– Ну я-то откуда знаю, вот ты мне и расскажи, обиженный мальчик.

– Я не… Не…

– Молчи, а то раньше времени мне все скажешь, и будет не так интересно…

– Что вы несете?

– Егор, хватит! Ты сделал свою работу?

– Нет еще…

– Делай живей, трупы долго лежать не будут, их сейчас уже увезут.

– Хорошо…

«На теле Лазина видимых повреждений нет, ротовая полость слегка приоткрыта, и в ней что-то…»

– Ого, там бумага! – Обернувшись назад, он прокричал: – Василич!

Но Василич ходил ниже и осматривал тело Щепкина.

– Что у него в ротовой полости делает бумага? – рукой в перчатке Егор раскрыл шире рот полицейского, параллельно фиксируя все, что происходит, на фотоаппарат, достал скомканный листок бумаги и бережно убрал в файлик для анализа. – Как все противно, жуть.

Гримасы Егора менялись с каждой секундой.

– А что тут с запястьями? Словно на руки… Так это же, скорее всего, была пластиковая стяжка или хомут. Получается, что ему связали руки, а потом в рот запихали скомканную бумагу?! Ну так он мог дышать носом… – Егор повернул голову, чтоб посмотреть носовые пути. – Хрена, тут затрамбовали ему целый нос бумаги…

Жестокость, которую представил помощник в тот момент, сильно шокировала его, он так и сел на лестничную клетку.

– Это капец.

Егор бежал вниз по лестнице к своему начальнику.

– Петр Васильевич, это не тот убийца! Это кто-то другой сделал! У Лазина все дыхательные пути были забиты бумагой, он тупо задохнулся… А руки были связаны стяжкой пластиковой, и она отпечаталась на запястье.

– Я понял, понял, не кричи и успокойся…

– У Щепкина чего?

– Тут полный трындец… Его, похоже, пытались убить тем же способом, что и Лазина, вот только он дал отпор и попытался выжить. Судя по следам, оставшимся на теле, ему тоже пытались забить нос бумагой, но Щепкин сопротивлялся и не давался, и тот острый предмет, которым осуществляли трамбовку, прошел сквозь нос и попал в бровь. Дальше ему удалось вырваться, и он побежал, но кровь, заливающая один глаз, мешала обзору, отчего он скользнул по ступеням и неплохо так приложился головой об пол, о чем свидетельствует смазанная рана на затылке. Он пытался ползти, но делать это быстро ему мешали связанные руки, в итоге он заполз под лестницу. Ну а тот, кто его догонял, он сам не хотел убивать и выпустил голодных крыс, позволив им насытиться вдоволь.

– Вы так коротко и ясно мне все пояснили, я даже в воображении нарисовал картину всего случившегося.

– Егор, я тебе говорю о фактах, которые лежат в открытом доступе… Так, значит, смотри сюда. Мы пришли с тобой со стороны центрального входа, на полу была пыль, следов не было, следовательно, все, кто тут был, зашли через другой вход с задней стороны здания.

– Так.

– Когда я осмотрел этот вход, он тоже оказался запыленным. Получается, люди попадали сюда через проверенный временем маршрут. Вот пока ты изучал тело Лазина, я прошел по тропам, натоптанным людьми, которые посещают это место, так вот, оказывается, они сюда попадали через подвал, где я также нашел телефон, с которого пришла смс на имя руководства с фотографией мертвого Лазина.

– А зачем было кому-то посылать сообщение, зачем эта демонстрация?

– Видимо, кто-то хочет показать свою работу… – Василич замолчал. – Егорка, слушай, медики наши когда приедут?

– Где-то на подъезде, а что?

– Мне нужно проверить мочу на наличие в ней наркотических примесей…

– Не понял чего-то я… – Егор не успевал за мыслями Василича, потому как темы сменялись одна за другой, только вроде разговаривали про мертвых полицейских, как уже началась тема наркотиков.

– Они барыги!

– Кто?

– Лазин и Щепкин.

– Как это барыги?

– Все просто, они не курят, а в тот день я стрельнул сигарету у Щепкина, а какие могут быть сигареты у некурящих? Их быть не может! Он тогда дал мне сигареты из распечатанной пачки. Я бы с него и не спросил сигареты, если бы пачка не лежала на столе.

– Вон медики.

Петр Васильевич наполнил пластиковый стаканчик бледно-желтой жидкостью. Его желание быстрее узнать, что же с ним было в тот больше похожий на бред вечер, превышало все мыслимые пределы.

– Геннадич, я поссал, замерь мочу на содержание наркоты… – Петр требовательно протянул стаканчик только подъехавшим криминалистам, обращаясь к Тимофею Геннадьевичу.