Александр Форш: Янтарный ангел

У себя дома он мог курить где угодно, разбрасывать носки и оставлять рубашки на спинке стула. Но в родительской квартире царил идеальный порядок и совсем другие правила. Любая соринка подвергалась немедленному уничтожению, а того, кто принес ее в дом, ждал нагоняй.

Катя много раз просилась переехать жить к брату, но он, как закоренелый холостяк и по сути социопат, не желал пускать в свою берлогу ни одну женщину, пусть даже эта женщина его собственная сестра.

На звон разбитой посуды вышел папа с зажатой под мышкой газетой. Он не признавал почти никаких современных электронных устройств и новости предпочитал узнавать исключительно из прессы.

– Что за шум, а драки нет? – Шутки у папы оставались все такими же архаичными, как и его взгляды на жизнь. – Галочка, ты уже пришла? А я что-то задремал и пропустил, когда ты появилась.

– Витюша, иди в комнату, мы скоро к тебе присоединимся. – Мама снова улыбнулась, отчего папа едва не начал заикаться. Он понимал, что такое поведение не к добру, но спорить не стал.

– Мам, у тебя все хорошо? – не выдержал Евгений. – Может, тебе прилечь?

– Проявление любви и заботы к своим детям уже считается патологией? – Женщина всплеснула руками и сделала вид, что обижена, даже оскорблена.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – не поддавшись на ее провокацию, ответил Евгений.

– Ошибаешься, сын. Не понимаю. Почему я не могу сказать своим детям, что люблю их? Когда мы вообще последний раз собирались всей семьей, чтобы просто поговорить, узнать, как друг у друга дела?

– Две недели назад. Правда, тогда мы говорили в основном обо мне и о том, как плохо я планирую свою жизнь.

– Хватит быть язвой, Евгений! – Мама на миг стала прежней, но быстро вернула маску заботливой наседки. – Сегодня особенный день.

– И что в нем особенного?

– Не торопись. Давай сядем за стол, и я все расскажу. Все, идите, я пока соберу осколки.

Евгению показалось, что голос матери дрогнул.

Или не показалось? Не слишком ли много сюрпризов для одного дня?

В любом случае выяснять этого он не хотел и вышел из кухни.

Странности начались сразу же. Мама, которая не переносила даже запах алкоголя, а во время рекламы пива по телевизору отворачивалась от экрана, торжественно водрузила на стол бутылку белого вина.

– Галочка, у нас кто-то умер? Или, наоборот, родился? – Папа сглотнул слюну и нетерпеливо заерзал на месте.

– Не юродствуй, Витюша, – почти ласково ответила мама. – Тебе все прекрасно известно, и я рада, что ты не проболтался детям раньше времени.

Папа не обиделся. Он слишком сильно любил свою жену и прощал ей любые выходки, капризы и даже оскорбления. Евгений не понимал этого, но интуитивно опасался брака, потому что боялся повторить модель поведения отца в семейной жизни.

– Дети, – мама встала и постучала вилкой по бутылке, – сегодня очень важный день, как для меня, так и для всей нашей семьи. Витюша, откупоривай бутылку, нечего сидеть с кислой миной.

Пока отец ходил за штопором, потом возился с плотно сидящей пробкой, мама продолжала говорить, не обращая на него никакого внимания.

– Наш дом – это гнездо, где когда-то обитали всего две птицы. Но им было скучно жить вдвоем.

Отец отвлекся от бутылки и как-то странно посмотрел на маму, но она даже не заметила.

– И вот однажды в гнезде раздался новый крик, а точнее, детский плач, который оповестил о рождении… твоем рождении, сынок.

Евгений слушал вполуха, в голове у него закружились мысли, обрывки сегодняшнего разговора со странной дамой в вуали. Она тоже говорила что-то про детский плач, но детали разговора выветрились из головы молодого человека, как только за дамой закрылась дверь.

Рука сама потянулась к карману и нащупала конверт. Странное дело: он был теплым! Он нагрелся, как маленькая электрическая грелка.

– Сын, ты меня не слушаешь. – Мама не спрашивала, она констатировала факт. – Или уже радуешься тому, что меня не будет целых три года? Конечно, кому нужна обуза! Старики всегда будут обузой для молодых. Я понимаю тебя и не виню.

Рука отца с зажатой в ней бутылкой зависла над бокалом. У края горлышка появилась золотистая капля, в которой отразился солнечный луч, и капля заиграла всеми оттенками янтаря.

Конверт снова нагрелся, на этот раз даже сильнее.

Катерина подозрительно посмотрела на брата. Причем взгляд ее застыл на уровне кармана, где лежал конверт.

– Евгений! – Окрик мамы заставил его вздрогнуть. – Я хотела, чтобы мы хотя бы один раз провели время как нормальная семья. И ты снова превратил все в фарс. Неужели сложно было меня послушать? Я не так уж многого прошу. Где ты постоянно витаешь? На твоей бесполезной работе попросили разыскать пропавшего кота? Видимо, для тебя это важнее, чем родная мать.