Александр Форш: Янтарный ангел

Тощий и без надписей.

– Что это?

– Откройте и сами посмотрите.

Внутри оказались две фотографии. Одна ничем не примечательная, снятая на обычную мыльницу – качество изображения оставляло желать лучшего.

В объектив смотрела совсем молодая девушка, на вид не старше восемнадцати лет, отдаленно напоминающая сидевшую напротив Краснова женщину. Наверное, та самая внучка-воровка. Тот же пронзительный взгляд льдисто-серых глаз, поджатые губы и надменно поднятая голова.

Евгений отложил фото в сторону и взял вторую карточку.

Про себя он именно так и подумал – «карточка». Потемневшая от времени, с обтрепанными краями и широким заломом посередине, похожим на уродливый шрам. Он не сразу смог рассмотреть, что на ней изображено, а приглядевшись, понял, что это некая поделка, игрушка или сувенир из полупрозрачного материала. Стекло или что-то похожее.

– Янтарь.

Евгений вздрогнул и поднял глаза на даму.

– Это фигурка ангела. Она из янтаря, – повторила женщина, точно не была уверена, что ее услышали. – Я хочу ее вернуть.

– Вы хотите сказать, что обратились к частному детективу для того, чтобы он отыскал для вас какую-то безделушку? Может быть, проще купить новую? Мне кажется, я видел такую же в переходе.

– Вот именно, что кажется! – Дама разозлилась, сгребла со стола фотографии и сунула их обратно в конверт. – Мне нужен только этот ангел, и я готова заплатить… – Она взяла ручку и прямо на конверте вывела цифру. Длинным указательным пальцем придвинула конверт к Евгению. – Не смотрите на меня так, я не ошиблась и не впала в маразм. Найдете ангела, и эта сумма немедленно будет перечислена на любой указанный вами счет. Если нужен аванс, вы получите его в течение нескольких часов. Или предпочитаете наличные, господин частный сыщик?

– Я не беру авансов за работу, которую не сделал. Но если вы мне не расскажете всего, что вам известно об этом деле, я с места не сдвинусь. А вам помогут покинуть помещение.

Женщина несколько мгновений сверлила его взглядом, и когда Евгений уже был готов отвести глаза, она вдруг выдохнула и сказала:

– Хорошо, я расскажу вам все как есть. Но пообещайте, что выслушаете до конца и не будете перебивать. А потом честно скажете, возьметесь за дело или же нет.

– Договорились, – кивнул Краснов. – Хотите чай или кофе?

– Некогда мне чаи распивать. Слушайте.

Когда рассказ был окончен, Евгений встал из-за стола и попросил даму уйти. Она не стала противиться и, вежливо попрощавшись, вышла из кабинета.

Вот только конверт свой забыла. Точнее, обронила, и теперь он лежал на полу возле стула.

Евгений решил, что ничего страшного не случилось. Хотел оставить конверт у секретарши, но тут позвонила сестра: «Ты помнишь про ужин?» (будто он мог забыть), и он машинально сунул его во внутренний карман пиджака.

Мама, как обычно, опоздала. Обычно она всегда являлась в тот момент, когда все гости уже собирались за столом. Всякий раз она смущенно улыбалась и придумывала какую-нибудь нелепую причину задержки.

В этот раз было иначе. Да, она опоздала, но даже не попыталась хоть как-то себя оправдать, а молча прошла на кухню, откуда Катя носила салаты, мясные и колбасные нарезки.

– Тебе помочь, доченька?

Евгений курил в открытую форточку и едва не поперхнулся дымом, когда услышал ее елейный голосок.

Когда это мама стала такой нежной и заботливой? Сколько он себя помнил, в доме всегда царила обстановка строгости и существовала некая субординация: старшие приказывают, младшие подчиняются. Живи они лет на пятьдесят раньше, так Женя и Катюша обращались бы к родителям не иначе как на «вы». Никогда ни он, ни сестра не получали в подарок милых плюшевых медвежат или машинок с пультом управления. Все игрушки в доме были исключительно полезными, развивающими. Евгений считать научился едва ли не раньше, чем говорить. А Катя тайком бегала к подругам, чтобы поиграть в дочки-матери с настоящими куклами.

Звук бьющегося стекла прозвучал похоронным реквиемом по короткой семейной идиллии. Катерина выронила из мокрых рук чашку. Мамину любимую, привезенную из какой-то заграничной поездки.

Скандала было не избежать, и Катя, ссутулившись, чтобы казаться меньше и незаметнее, потрусила за веником. Но случилось то, чего никто не ожидал.

Мама ухватила дочку за локоток. Плотно сжатые губы расплылись в самой доброжелательной улыбке.

– Это к счастью. Оставь, я сама уберу.

Сестра посмотрела сначала на маму, потом на Евгения, мол, ты тоже это слышал? Он кивнул и неуверенно улыбнулся, только сейчас понимая, что держит в руке сигарету, пепел с которой падает на пол.