Лариса Соболева - Петля Афродиты

– Правильно понял, – кивнул Богдан Петрович и вдруг задумался. – Со слов Инны, убийца поджидал ее во дворе. Черт возьми! Не могли же это быть два разных человека!

– Однозначно. Это один человек, и пользовался он одним и тем же орудием убийства. Разрез на шее, разрезы на предплечье… они идентичны. Уверен – оружие было одно. Не понимаю, почему напавший не убил ее в первый раз.

Объяснение данному факту у Богдана Петровича имелось, ведь Болотов подробно пересказал свой диалог с Инной:

– Когда убийца повалил девушку на землю и душил, ему пришлось убежать, потому что из подъезда вышла компания. Не убивать же прилюдно, свидетели никому не нужны.

– Час от часу не легче! Получается, он сначала напал с ножом, потом стал избивать девушку (кровоподтеки тому подтверждение), в завершение душил… Нелогичная последовательность, обычно нож появляется в завершающей стадии…

– Это во время ссоры. А на Инну покушались.

– Если нападают с ножом, да еще из-за угла, преимущество на стороне убийцы. Кстати, посмотри снимки шеи – пальцы отчетливо видны, ее действительно душили. И все же, имея в руках преимущество – оружие, преступник не убил? А сделал это через несколько дней, заявившись к девушке домой?

– Причем на этот раз убийца обошелся без драки, – дополнил Богдан Петрович. – Всего один удар и – рассек артерию.

– Между прочим, удар нанесен сзади. – Но анатому не давала покоя борьба Инны с убийцей. – В принципе, я допускаю: оружие могло выпасть из руки убийцы и тогда ему ничего не оставалось, только руками замочить. Слушай, и что ж это за убийца, а? Неумеха какой-то, если у него ножи выпадают.

– Кстати, Инна впустила в квартиру свою смерть сама.

– Или убийца открыл дверь своим ключом.

От этой фразы Богдана Петровича передернуло. Ключ-то имел только друг Валера, алиби на момент убийства у него… Впрочем, чертового алиби нет ни у одного представителя семейства, как будто все договорились разбежаться из дома на это время и не показываться ни одному смертному на глаза. Если абстрагироваться от Болотова и многолетней дружбы с ним, то Комиссаров имел веские причины взять у Валеры подписку о невыезде. Ну, вот так, чисто гипотетически – мог Болотов убить надоевшую, требующую определенности, любовницу? Могла его терзать, к примеру, такая «дивная» ситуация: приходит Инна к Наде и детям, выставляет свой выросший до подбородка живот и говорит, дескать, в этом животике ребеночек вашего мужа и папы? Правда, Валера утверждает, что о ребенке не знал… так ведь говорить можно все что угодно, язык без костей. Загулов у Болотова было предостаточно, но едва отношения перерастали в семейные, он давал деру, как заяц от охотника. Он не из тех, кто спокойно меняет весь уклад, нет, Валера перемен не любит. Значит, мог… Мог, конечно, как человек, загнанный в угол, но в том-то и дело, что угол хлипкий.

А что касается Надежды… Вот! Момент истины: Богдан Петрович попросту отказывался верить в ее вину. Надя убивает, да к тому же умело? В страшном сне не приснится! Либо ее подставили, либо случайно она явилась в ненужное место в ненужный час. Это следует признать как данность, чтоб уже без изнуряющих сомнений разбираться, стоя на позиции заступника Нади.

– Чего-то тут не хватает, – заключил он.

Собственно, анатом высказал ту же мысль, только другими словами, а сейчас кивал и пожимал плечами, мол, я даже предположить не рискую, как на самом деле происходило.

Выйдя из морга, по дороге к автомобилю Богдан Петрович размышлял: «Надо просто перебрать все возможные варианты, вплоть до фантастики с участием инопланетян, иначе всю оставшуюся жизнь будет мучить незавершенность».

Друг Валера тем более начал путаться, отсюда нервничать, так что представить хотя бы в общих чертах убийцу Инночки не вышло. Болотов считал, друг занимается ерундой, а Богдаша, напротив, убеждал его, что мелочей в таком деле не бывает и чем глубже копнуть, тем яснее нарисуется картина. У Валерия Витальевича нашлись контрдоводы, он их высказал с нетерпимостью подростка:

– Ты что, не видишь? Все улики против Надежды, все! Просто тебе не хочется признавать это (он угадал). А придется! Боня, Надя убила Инну. Не знаю, что побудило ее – ревность, злость на меня, уязвленное самолюбие, боязнь остаться одной на старости лет, но от факта никуда не денешься.

И это речи мужа, а не мальчика. Тридцать один год прожит вместе, сделали троих детей и вырастили их, пережили взлеты и падения, а что в сухом остатке? Богдан Петрович не узнавал друга, а может, никогда не знал? Может, заблуждался на его счет? Валера сдался без боя, хотя сам же и явился причиной конфликта – если таковой возник между Надей и Инной, следовательно, и ответственность лежит на нем тоже. Богдаша, не доверяющий практичному злу, которое настраивает на пассивность, не впадал в состояние Болотова, а искал выход: