Лариса Соболева - Петля Афродиты

Директриса Мария Павловна, когда готовилась к серьезному разговору, малоприятному для нее, всегда держала опущенными глаза. Вот и в тот день она говорила, не поднимая глаз на Киру, словно стеснялась своих слов:

– Лиза красивый ребенок, притягивающий глаз… Но мы не имеем права уделять ей больше внимания, чем остальным детям, мы не должны ее выделять.

– Я знаю. Но Лиза очень страдает.

– Все поначалу страдают. Потом привыкают. Не привязывайте ее к себе, Кира Игоревна. Вдруг вы решите что-то изменить в своей жизни, а ребенку не найдется в вашем новом плане места. Вы нанесете ей еще одну травму. Непоправимую.

– Изменений в моей жизни не предвидится.

– Нам не дано знать будущее. Ну хорошо. Допустим, у вас не будет изменений. А если найдется семья, которая захочет Лизу взять?

– Нет! – испуганно бросила Кира и смутилась. – Усыновляют младенцев.

Да, в то время предпочитали брать деток прямо из роддома – отказников, чтобы не иметь проблем с памятью ребенка, чтобы он с пеленок знал родителей, любил их, а не привыкал к ним трудно и болезненно.

– Всякое случается, – не унималась Мария Павловна. Она подняла бесцветные уставшие глаза на Киру, но это были глаза не начальницы, а человека, исполняющего свою миссию и несущего свой нелегкий крест. – Лизу могут забрать, у этого ребенка есть перспективы обрести семью, а если она к вам привяжется – ее же отдирать от вас будут. Подумайте о крохе, которая и так перенесла предательство, испытала горе, ужас. Для вас тоже процесс будет болезненным. Не надо… ладно?

Кира не знала, что ответить, слова директрисы запали в душу и пугали. В сущности, она уже привязалась к девочке, потому с трепетом встречала новое лицо в детдоме, думая, что это пришли за Лизой.

Растаял снег. Дети учили стишки про весну, подснежники и ласточек, а Лиза сидела на подоконнике. Упорство и вера девочки поражали всех работников детского дома, даже тех, кто не питал к брошенным детям особой любви, а ведь таких людей тоже немало, это не лучшая часть человечества. Но и они немножко проникались состраданием к упорной малышке. И только Марию Павловну не умилял ребенок на подоконнике, она считала, что психика девочки находится в опасности. Многие дети сидят вот так и ждут мам, но не столько же времени! И тогда она на свой страх и риск решила применить шокотерапию в некотором роде. Однажды она подошла к подоконнику и твердо сказала:

– Лиза, ты уже большая, поэтому буду говорить с тобой, как с большой девочкой. Мама не придет. Никогда. Не жди ее больше, она тебя бросила.

Наступила пауза, Лиза еще долго смотрела на калитку, а за ее спиной стояла Мария Павловна, чуть дальше – у лестницы – Кира Игоревна. Вдруг Лиза, без просьб и уговоров, слезла с подоконника и поплелась к лестнице. Девочка поднялась в группу, больше она не сидела на подоконнике, однако очень изменилась. Если раньше у нее была цель, она стремилась выполнить задание и сбежать на подоконник, то сейчас малышка все делала автоматически, как зомби.

– Вы ее сломали, – упрекнула Кирочка директрису, это был смелый поступок с ее стороны, она же дерзила начальству. – Лиза потеряна, безразлична, она тает на глазах.

Но Мария Павловна была мудрой женщиной, чтобы обижаться, к тому же она любила свою работу, а в работе обязательно появляются и ошибки. Как их исправить – вот в чем вопрос.

– Что вы предлагаете? – сняв очки и глядя в сторону, спросила она. – Думаете, на подоконнике Лиза обрела бы здоровье?

– Я думаю, лучше жить с надеждой.

– Это всеобщее заблуждение. Вы не знаете, что происходит с людьми, когда они теряют надежду. Вот тогда-то и приходит страшное заболевание – ненависть, о последствиях этого заболевания не будем говорить, они слишком хорошо известны. Так что же вы предлагаете, Кира Игоревна?

Щеки Кирочки покрылись красными и белыми пятнами, эти пятна выдавали волнение, а волноваться девушке нельзя было. Мария Павловна налила из графина воды в стакан и молча придвинула его к педагогу-воспитателю, когда та выпила половину стакана, указала на стул. Кирочка присела и взахлеб, опустив глаза, выпалила, чуть не плача:

– Я очень люблю Лизу, мне бы хотелось забрать ее отсюда. У меня есть квартира и небольшие сбережения, все досталось от деда. Мама с папой живут за сто километров отсюда, в небольшом городке, если нужно, я перееду туда. И мне предлагают удобную работу – разбирать архивы, я могу делать это дома, значит, моя дочка будет всегда со мной.