Андрей Щупов - Гастроли «ГЕКУБЫ»

– Ну? Как ты? – тренер вновь приблизился ко мне, угрюмо потрепал по всклокоченной голове. – Головенка, небось, гудит?

– Есть немножко. Мне бы нашатыря в путь-дорожку. Самую капельку.

– Да совали тебе уже. Ноль внимания! Как труп лежал. Пришлось на плечах выносить… – Володя кивнул ребятам. – Проводите его, что ли, до машины. Я уже сказал водиле. Довезет куда надо.

– Да ладно, чего там! – я ухмыльнулся, однако Серегину шею все же приобнял. – Доберемся как-нибудь.

С полдюжины ладоней дружески хлобыстнули меня по спине. Это было приятно. Тем более приятно, что одна их этих ладоней принадлежала тренеру Володе. Я ЧУВСТВОВАЛ, что все они в эту минуту немножко мною гордятся. Амбразуры вражеской я не прикрыл, но ведь полз к ней! Трепыхался и полз до последнего…

На пороге дворца кто-то нас остановил. Я едва узнал своего противника. В летней куртке-дутыше, в фирменном кепи, смотрелся он матерым купчиной. Только вот рожа вся оттоптана, а из одной ноздри и впрямь торчал клок ваты.

– Ты молоток, – он ткнул меня кулаком в живот. – Держи пять, тезка. Тебя ведь Кириллом зовут?

– Точно.

– Вот и я Кирюха, – он щербато улыбнулся, и я вдруг увидел, что лицо его даже в таком жутковатом виде тоже по-своему симпатично. Бычара, конечно, но с человечьим ликом. Забавно, но так оно с нашими физиономиями и случается. Стоит чуть улыбнуться, и сразу на людей становимся похожи.

– Ты за зуб не сердись. Так уж вышло, – пробормотал я.

– Ерунда! – он отмахнулся с таким великодушием, будто этих самых зубов у него росло, как крапивы на пустыре.

– Я уже в отключке, считай, был, вот и боднул.

– Фигня! Искусственный вставлю. Все равно он у меня с дуплом был. Болел по вечерам, зараза.

– Тогда не так обидно.

– Само собой!

– А нос как? Нормально?

Он пожал могучими плечами.

– Заживет. Лепила, главное, сказал, что перегородка цела.

– Перегородка – это основняк.

– Реально – основняк. Пятак – он, считай на перегородке и держится. Не на ноздрях же!..

Мы замолчали. К нему приблизились приятели, нас обступили. Случись это где-нибудь в темном переулке, стало бы неуютно. Парни были под стать Кирюхе – бритые наголо, с воловьими шеями и крутыми плечами. На меня посматривали с любопытством.

– Ты вот что, – тезка покосился на Серегу. – Президент-то действительно в зале сидел. Он у нас вроде спонсора и куратора. Так вот. Он потом ко мне подходил, сказал, что ты ему понравился. Имеет интерес с тобой побазарить. Как ты насчет этого?

– Базар – не драка, отчего бы не поговорить.

– Вот и лады. У него и офис туточки. На третьем этаже. Любой покажет. Можешь в зал заскакивать, прикинем что-нибудь. Так что заходи.

– Спасибо. Только у меня, понимаешь, работка светит. Как раз на днях. Командировка за город.

– Понял… – Кирюха уважительно свел брови. – А сегодня, значит, прощальное танго было, так, что ли?

– Вроде того.

– Ну все равно. Как освободишься, заглядывай. Чем раньше надумаешь, тем лучше. Я уже сказал, президенту ты понравился, а он мужик из крутых. Все может. В общем забивай стрелочку и приезжай, лады? Телефон я тебе дам.

– А зачем стрелочку-то? – ревниво вмешался Серега. – Чего он ему сказать-то хочет?

– Найдутся темы. У нашего президента планы большие.

– Понятно. Мафия?

– Ага, – фыркнув, Кирюха на клочке бумаги корявыми цифирками записал телефон. Судя по всему, пальчики у него после боя тоже чувствовали себя неважно.

– Держи. И помни. Такого жеребчика у нас завсегда на довольствие примут.

– Давай, – помедлив, я взял телефон, и тезка враз воодушевился. Глядя больше на Серегу, чем на меня, веско сказал:

– У нас – не у вас. И шмотки, и пропитание. Про зал уже не говорю. В Корею с Японией выезды намечаются, шоу-турниры. А там призы не шоколадные, – в валюте. Иногда в спецзалах выступаем перед шишками.

– Это что, навроде гладиаторов?

– Ну, не совсем, но похоже. Главное – бабки солидные отстегивают, и думать ни о чем не надо.

– Это хорошо, когда бабки и думать не надо.

– А то! За год на машину заработаешь. Это я тебе говорю! Короче, соображай.

– Обязательно, – пообещал я.

– Ну давай!

Я пожал его лопатообразную ладонь, лишний раз подивившись, как такой ручищей он меня не убил. Но не убил же! И как же славно, что не убил! Потому как любо, братцы, любо, – сладко, братцы, жить! В особенности после таких потных баталий.

Мы дошли до машины, и я с блаженным вздохом упал на сиденье.

– Чего ты соображать-то собрался? – угрюмо осведомился Серега. Веснушки в сумраке салона почернели, сделав его лет на пять старше.