Альбина Скородумова - Терракотовая фреска

…Разорвав пакет, Ремизов извлек из него увесистую пачку листов, плотно исписанных мелким убористым почерком профессора. Пристроившись на солнечной подветренной стороне и прислонившись к разогретому камню, он начал читать послание:

«Друг мой Павел Петрович, здравствуйте! Несказанно рад был узнать, что вы уцелели в этой страшной мясорубке, выбрались из красной России, и даже оказались в Китае, совсем рядом со мной. Случайно, совершенно случайно, услыхал вашу фамилию в разговоре с господином Ле-Чжином, местным градоправителем, который слезно жаловался мне на разбой, учиненный формированием генерала Бакича. И в качестве приличного офицера, удерживающего свое подразделение в относительном порядке и узде, назвал нашу фамилию. Как же я обрадовался, когда понял, что он говорит про вас! А когда узнал, что квартируете вы в пещерном комплексе Могао близ Дуньхуана, так обрадовался вдвойне. В какое замечательное место вы попали! Ведь это просто святая святых – собрание старинных буддийских раритетов! К тому же это совсем недалеко от моего нынешнего места обитания – верст 500 будет от вашего прибежища.

Отправил к вам моего верного помощника Николеньку с этим письмом. Видите ли, у меня здесь в Китае обнаружилось довольно странное заболевание, которое пока не знают, как лечить. Вы ведь помните, какой я крепенький старикашка – на раскопках везде и всюду успевал и не всякому студенту за мной удавалось угнаться, а теперь что-то странное со мной происходит… Болезни, как таковой, я не ощущаю, а вот слабость в теле невероятная. Встать утром с постели – целая драма. Дрожь в ногах и руках, слабость такая, что стакан к губам с трудом подношу. Вот ведь какая незадача со мной приключилась и, главное, так не вовремя. Я ведь, дорогой вы мой Павел Петрович, обнаружил здесь нечто необыкновенное. Точнее сказать, то, чего в данной местности просто быть не должно. Не должно, но существует!!!

Не могу, батенька мой, никак не могу описать вам все это в деталях – страшно делается. Очень хочу вас, голубчика, увидеть и при встрече, при встрече все рассказать. Я даже Николеньке открыться не могу, настолько серьезными (и опасными) могут быть последствия моего открытия. А я ведь настоящее ОТКРЫТИЕ совершил. Нашел то, что ни одному ученому или археологу до меня не удавалось сделать. Очень надеюсь, что в самое ближайшее время смогу вам все сообщить. Дорогой Павел Петрович, вы уж изыщите возможность навестить меня, старичка, в самое ближайшее время, а то вдруг болезнь моя окажется чем-то серьезным и не смогу я передать миру то, что обнаружил здесь. Надеюсь на вас и жду, очень жду… Искренне ваш, профессор Немытевский».

Ремизов, отложив письмо, задумался. Он много лет знал чудаковатого профессора Немытевского, уважал и любил его, как близкого человека. Знал и то, каким одержимым становился этот немолодой уже человек, когда дело касалось его любимых манускриптов эпохи Тан. Немытевского, преподававшего в Петербургском университете, очень любили студенты, но преподаватели относились к нему осторожно. Коллеги считали Немытевского немного «не от мира сего» за его рассеянность, увлеченность своей работой, граничащую с фанатизмом. Однако профессор не обращал на это никакого внимания, точнее, не замечал косых взглядов и ухмылок в свой адрес.

Ремизов понял, о каком открытии в такой завуалированной форме написал ему старинный приятель. Несмотря на разницу в возрасте, почти двадцать лет, и в социальном статусе – один профессор, другой кадровый военный, – они все-таки были добрыми приятелями. Конечно же, речь шла о «терракотовом списке Чжана». Этот документ на протяжении многих столетий бередил умы историков и синологов. О нем знали все, но никто никогда его не видел…

Известно, что в первом веке нашей эры китайский путешественник (по другим сведениям – лазутчик императора Уди) Чжан в ходе многолетней экспедиции добрался до государств Срединной Азии, до этого времени китайскому императору Уди неизвестных. На основании отчетов Чжана император принял решение о присвоении этих земель, отвоеванных у кочевников, и создании на их территории новых китайских провинций – Дуньхуан, Увэй и других.

Уди очень увлекся этим проектом, как оказалось впоследствии очень важном для становления и укрепления Китая. Но Чжан, или обидевшись на равнодушие императора, не проявившего особого интереса к его рассказам, или по каким-то другим причинам, утаил часть важной информации от своего повелителя…