Евгения Грановская: Фреска судьбы

Погода была скверная. Моросил легкий дождик, и майору УГРО Синицыну, на котором в отличие от его молодого коллеги не было головного убора, приходилось вжимать голову в плечи, дабы уберечься от холодных капель, норовивших закатиться за воротник. Когда это не помогало, Синицын сердито поводил плечами и произносил недовольным голосом:

— Дерьмо, а не погода.

Никто из оперативников с ним не спорил — глупо отрицать очевидное.

Майор Синицын был невысоким, лысеющим человеком с усталым лицом и ухоженными черными усами, которые, судя по их длине и пушистости, призваны были компенсировать недостаток растительности на голове.

Подрагивая от пронизывающего ночного ветра и переминаясь с ноги на ногу, оперативники уныло составляли протокол осмотра места происшествия. А место было, прямо скажем, дрянное. Под ногами — грязь, впереди, прямо перед капотом увязшей в грязи машины, — обрыв, ведущий к кромке воды, черным гудроном мерцающей внизу. Того и гляди соскользнешь в темноте с крутого берега и сломаешь себе шею.

Машина — «Лада» девятой модели — стояла с открытыми дверцами.

— Астахов, посвети сюда! — мрачно приказал майор Синицын.

Лейтенант Астахов направил луч фонаря в салон машины.

— Тэк-с, — проговорил майор, оглядывая салон «девятки» цепким взглядом старого сыщика. — Записывай. На сиденье водителя большое темное пятно… Предположительно крови. — Синицын всунул голову в салон машины и прищурил тяжелые веки. — А тут у нас что?.. Твою мать! — выругался он вдруг. — Астахов, пиши. Три отрезанных или отрубленных человеческих пальца. Записал?

— Угу.

Синицын зябко передернул мокрыми плечами, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Теплее ему от этого не стало. Из темноты как черт из табакерки вынырнул молодой оперативник с возбужденным лицом.

— Товарищ майор, только что выяснили: машина принадлежит профессору Тихомирову Аскольду Витальевичу.

— Профессору? — Синицын вынул изо рта дымящуюся сигарету и почесал ногтем нахмуренный лоб. — Какого черта он здесь делал? И в такой час! До города два часа пилить.

— Может, на рыбалку приехал? — предположил молодой оперативник.

— С тростью вместо удочки? — с убийственным сарказмом поинтересовался Синицын.

— А кто их, ученых, знает, — пожал плечами молодой. — Все ученые — чудаки.

— Но не сумасшедшие. Кто нашел машину?

— Рыбаки и нашли. Приехали сюда на «вечернюю зорьку». Они ждут в машине.

Из-за сизой тучи выбралась ущербная луна, и стало немного светлее. К Синицыну подошел пожилой эксперт:

— Иван Палыч, пальчики-то того… откушены.

— Откушены? — Левая бровь майора поползла кверху. — Как откушены? Кто же это мог их откусить?

— Полагаю, что человек, — ответил судмедэксперт.

Майор метнул в него недовольный взгляд, и тот поспешно пояснил:

— Не зубами, конечно. Кусачками. Судя по всему, Тихомирова пытали.

— Товарищ майор! — послышался бодрый голос лейтенанта Астахова. — Тело нашли. Только что выловили из воды.

Синицын вздохнул, в последний раз затянулся сигаретой и швырнул ее в траву. Сизое облако дыма зависло во влажном воздухе белесым клубком, приняв очертания какого-то невиданного зверя.

(За двенадцать часов до убийства)

Марго увидела его сразу. Профессор стоял перед Спасским собором и, задрав голову, разглядывал его темные купола.

— Аскольд Витальевич, здравствуйте! — окликнула его Марго.

Профессор Тихомиров обернулся и, прищурившись, посмотрел на журналистку. Это был невысокий, коренастый человек с едва наметившимся брюшком, седовласый и спокойный.

Марго подошла к нему и представилась:

— Я Маргарита Ленская. Журналистка. Вы назначили мне здесь встречу, помните?

— А, да-да, — кивнул Тихомиров и хотел было приветливо улыбнуться, но, по всей вероятности, передумал. — Вы опоздали, — сказал он довольно сухо.

Марго глянула на часики и с улыбкой проговорила:

— Всего на три минуты.

— Это были мои три минуты, — уточнил Тихомиров. — Ладно. Я как раз собирался зайти внутрь. Составите мне компанию?

— С удовольствием.

Тихомиров, тяжело опираясь на трость, заковылял к деревянной двери собора. Марго последовала за ним.