Владимир Першанин - Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)

Капитан Шелегеда немедленно связался с дежурным отдела милиции, обслуживающим Реутово. Удалось выяснить следующее: крик услышал сосед-пенсионер — он читал при открытом балконе. Стал вызывать милицию и от волнения так кричал, что был услышан внизу преступниками. Те, как оказалось, в то время при помощи полиэтиленового пакета душили старика, что-то пытаясь у него узнать. Услышав крики: «Милиция!», бросили жертву, поднялись на третий этаж, дали крест-накрест две автоматные очереди по запертой двери квартиры, откуда звонили в милицию. Затем спешно спустились вниз, сели в «Жигули» и скрылись на автодороге, ведущей в Москву. Один из преступников был одет в кожаное пальто, в руках держал автомат.

Через несколько минут прибыла милицейская машина и «скорая».

Шелегеда приехал в клинику, когда подполковник в отставке Воеводин был еще жив, хотя находился в состоянии обширного инфаркта.

Говорил он с большим трудом, прерывисто дышал, терял сознание, но в минуту просветления перед самой кончиной вдруг торопливо проговорил:

— В подвале… картошка… телевизор… подарок сына… хочу умереть чистым. Кириллу передайте… я ни о чем не жалею… Виноват перед ним…

Прямо из клиники Шелегеда помчался в Реутово, предварительно позвонив полковнику Шумкову. Через полчаса в квартире Воеводина собралась довольно большая оперативная группа, началась обычная работа: осмотр, опрос соседей, обыск… Соседи поведали, что с полгода назад умерла жена Воеводина, сын уже много лет сидит за убийства, о чем, кстати, тщательно скрывали отец с матерью. Но разве от соседей скроешь?

В подвальном сарайчике под картошкой был обнаружен совершенно новенький, в заводской упаковке телевизор «Шарп».

Еще всех крайне удивила убогая обстановка квартиры бывшего подполковника-фронтовика: не оказалось даже телевизора — неизменного атрибута любой квартиры. Нет, он не пил и не копил денег, хотя получал приличную пенсию, одевался предельно скромно, куда уходили деньги — оставалось загадкой.

Телевизор ушел в контору ФСК. Там его с величайшей осторожностью вскрыли и обнаружили внутри совершенно посторонние магнитные штучки неизвестного-происхождения. Шумков предложил свой план.

Майстер в душе проклинал эту нелегальную поездку в Россию. Представлялась она ему совершенно бесполезной, а главное — небезопасной. Искать по Москве телевизоры с «гномами» — все равно что иголку в стогу сена. Партия «Шарпов» могла уйти и в сторону Калуги, и в сторону Твери — через Сычевское шоссе. Если рассуждать логично, то банда, захватившая фуру, знала: Москва опасна. Кроме того, после Вязьмы существовал таможенный пост в Гагарине — а это еще один риск. Вряд ли они двинулись и в обратный путь, к Смоленску.

Не нравились Майстеру двое телохранителей: из разговора он понял, что они связаны с изготовлением взрывных устройств. Не хватало еще загреметь по одному делу! Вот почему он отчасти обрадовался одиночной поездке в Вязьму, надеясь через пару-тройку дней вернуться в Москву и тихо-мирно улететь в солнечную Болгарию. Хватит с него! Он всего лишь электронщик, а не шпион. Если у Османа есть желание и деньги, пусть «перепахивает» всю Россию, включая Дальний Восток.

Еще в этой неожиданной поездке Майстеру безумно хотелось увидеться с бывшими друзьями, хотелось увидеть Ирину… Но и это было невозможно по тем же соображениям личной безопасности.

В купе с ним оказался разговорчивый толстяк, «челночник». Он скупал кожу в Вязьме, затем вез ее в Тамбов, там сбывал и возвращался за новой партией. Короче, за бутылкой хорошего коньяка они просидели до самой Вязьмы, всласть наговорились, насмеялись над анекдотами: Майстер за всю командировку впервые расслабился, отвел душу. Он представился, согласно бумагам, сотрудником болгарской фирмы «Арена», который искал рынок сбыта, хотя какой, к лешему, рынок сбыта — Вязьма? Толстяк тут же назвал ему адрес единственного перекупщика аудио- и видеоаппаратуры, между делом поведал об одной коммерческой телемастерской на дому, работающей без лицензии. «Там можно найти любую новинку и еще кое-что», — загадочно и красноречиво подмигнул толстяк.

Это «кое-что» по-человечески заинтриговало Майстера, и он подумал, что в этом городке можно слегка и подразвеяться.

Прогуливаясь по Вязьме, Майстер вглядывался в дома и лица прохожих, невольно вздохнул: «Как все убого и одинаково в сравнении с западными средневековыми городками. А люди? На лицах отчуждение, настороженность… Какое счастье, что ему удалось покинуть этот «корабль дураков».