Патрик Зюскинд - Голубь

? Вот здесь у меня порвалось, маленькая дырка... глупая случайность, мадам. Нельзя ли тут что-нибудь поделать?

Мадам Топель провела своими огромными глазами вниз по Джонатану, нашла дырку на бедре и подалась вперед, чтобы осмотреть ее. При этом гладкая поверхность ее каштановых волос расщепилась от лопаток до затылка и оголила короткую, белую, подбитую жиром шею; и одновременно от нее изошел запах, такой тяжелый и пудреный и дурманящий, что Джонатану пришлось непроизвольно запрокинуть голову назад и перебросить взгляд от близкой шеи в глубь супермаркета; и на какое-то мгновение он увидел перед собой всю целостность помещения, со всеми его полками и холодильными шкафами, прилавками с сыром и колбасными изделиями, столами с продуктами по сниженным ценам, пирамидами бутылок, горами овощей и со всеми его покупателями, снующими туда-сюда, толкающими перед собой тележки, тянущими за собой маленьких детей, со всем его обслуживающим персоналом, складскими рабочими, кассиршами ? эту кипящую, распространяющую шум и гам массу людей, с краю которой, под обстрелом всех глаз, с порванными брюками, стоял он, Джонатан... И в его мозгу засвербила мысль, что в толпе, например, могут находиться мсье Вильман, мадам Роке или даже мсье Редель и что они могут видеть его, Джонатана, публично осматриваемого в сомнительном месте его тела малопривлекательной дамой с каштановыми волосами. И ему даже сделалось слегка дурно, тем более что сейчас он почувствовал на коже своего бедра один из пальцев-сосисок мадам Топель, который поднимал и опускал треугольный флажок порвавшейся ткани...

Но тут мадам, закончив изучение бедра, вынырнула из глубины своего согнутого положения, откинулась на спинку стула и прямой наплыв запаха ее духов на Джонатана прекратился, так, что он смог опустить голову, отвести взор от сбивавющей с толку дали продовольственного отдела и направить его на внушающую доверие близость больших, выпуклых стекол в очках мадам Топель.

? Ну, что? ? спросил он и еще раз: ? Ну, что? ? с оттенком тревожного нетерпения, как будто был пациентом и стоял сейчас перед своим врачом, опасаясь убийственного диагноза.

? Нет проблем, ? сказала мадам Топель. ? Только подложить что-нибудь надо. И маленький шов будет заметен. По-другому не получится.

? Это совсем не страшно, ? сказал Джонатан, ? маленький шов мне нисколько не помешает. Кто будет смотреть мне на это место?

И он взглянул на свои часы, было четырнадцать минут третьего.

? Значит, вы можете починить это? Вы можете помочь мне, мадам?

? Да, конечно, ? сказала мадам Топель и снова подправила на носу очки, которые во время изучения брючной прорехи слегка съехали вниз.

? О, спасибо вам, мадам, ? сказал Джонатан, ? большое вам спасибо. Вы высвобождаете меня из крайне затруднительного положения. Теперь у меня к вам будет лишь одна просьба: не могли ли бы вы... не были ли бы вы столь любезны и... понимаете, я очень спешу, у меня остается всего... ? и он опять посмотрел на часы ? ...всего лишь десять минут времени. Не могли ли бы вы починить мои брюки сразу? Я имею в виду: прямо сейчас? Немедленно?

Есть вопросы, которые сами на себя отвечают отрицательно, уже просто одним тем, что эти вопросы задают. И есть просьбы, полная бесполезность которых обнаруживается в тот момент, когда их выражают и глядят при этом другому человеку в глаза. Джонатан посмотрел в затененные глазищи мадам Топель и сразу понял, что все было бессмысленно, безнадежно, беспросветно. Он уже несколькими секундами раньше понял это, еще задавая свой несуразный вопрос он понял это, прямо-таки физически почувствовал это по снижению уровня адреналина в крови в тот момент, когда посмотрел на свои часы: десять минут! У него было такое ощущение, как будто он сам уходит вниз, подобно кому-то, стоящему на хрупкой льдине, которая вот-вот готова разойтись в воде. Десять минут! Как мог кто-то за десять минут умудриться заштопать эту ужасную дыру? Это ведь было невозможно. Это было решительно невозможно. В конце концов нельзя же было латать брюки прямо на бедре. Нужно было что-то подложить, а это значит: снять брюки. Но откуда ему было взять на это время другие брюки, посреди продовольственного отдела универмага Бон Марше? Снять свои брюки и остаться в одних трусах?.. Бред. Полнейший бред.

? Прямо сейчас? ? переспросила мадам Топель, и Джонатан, хотя он и знал, что все было бессмысленно и несмотря на то, что он был охвачен глубокими пораженческими чувствами, кивнул.