Дарья Кожевникова - Исповедь Цирцеи (СИ)

Дойдя до своего подъезда, Аглая признательно пожала Генину руку.

— Спасибо тебе за все. До встречи.

— До встречи, Айка, — кивнул Гена. — Не знаю, когда теперь увидимся, шеф хочет временно приостановить бои. Но увидимся — это точно, потому что совсем он их не отменит. Не те там бабки вертятся, чтобы даже смерть Алки что-либо могла изменить.

— Ты думаешь, он это из-за нее? — усомнилась Аглая. — Ой, вряд ли. Скорее всего, решил просто залечь на дно и выждать, пока будет идти следствие.

Девять дней со дня Аллочкиной смерти Аглая отметила в одиночестве. Не стала затевать никаких застолий, просто сходила в церковь. Поставила свечку за подругу, а заодно — и за родителей с братом и бабушкой. И долго стояла перед распятием, глядя, как трепещет свечное пламя. Пыталась сосредоточиться, но слова молитвы не шли на ум. Горящие свечи упорно наводили на мысль о человеческой жизни. О том, что всякая свеча — это ее срок, а сама жизнь — тот же яркий золотой огонек. Горит, трепещет до своей поры. Кому-то дано выгореть до самого основания. А кто-то вдруг гаснет под внезапным, неведомо откуда налетевшим порывом. И на конце высокой свечи остается лишь почерневший дымящийся фитилек. Чей-то еще потлеет какое-то время, прежде чем окончательно остынуть, а чей-то и тлеть прекратит в мгновение ока. Как младший ее брат. Как Аллочка. Как…

Словно вторя Аглаиным мыслям, кто-то подошел и поставил перед распятием две зажженные свечи. Тяжело вздохнув и перекрестившись, Аглая пошла прочь.

На улице, едва черный шелк палантина соскользнул с ее головы, Аглаю окликнули.

— А, это вы? — не слишком любезно произнесла остановившаяся Аглая, увидев приближающегося к ней следователя.

— Я, — нисколько не смутился он. — Случайно увидел вас, когда вы в церковь входили. И решил тоже зайти. Во-первых, все равно хотел встретиться с вами, чтобы задать пару вопросов. Во-вторых, давно уже там не был, все недосуг. А так хоть свечки поставил за маму с бабушкой. А вы, насколько я понимаю, приходили сегодня поставить свечу за упокой Аллы Георгиевны?

— Да, — кивнула Аглая. — Сегодня девять дней.

— Уверены? — он бросил на нее быстрый взгляд. — Время смерти ведь установлено приблизительно.

— Я считаю с того дня, как она перестала отвечать на мои звонки, — не растерялась Аглая. — А вообще… Что у вас ко мне за вопросы?

— Задавай и сваливай побыстрее, да? — понимающе усмехнулся Михайлова.

— Нет, я бы не стала так откровенно грубить. Но вы должны и сами понимать, что я сейчас не настроена на долгие светские беседы.

— Вот и я примерно о том же, — кивнул он. — Ну что ж, давайте приступим к делу. Фамилия у вас очень редкая — Тарталатова.

— Редкая, — согласилась Аглая. Фамилия действительно была редкой, и всегда казалась Аглае смешной. Особенно после того, как в школе ее попытались дразнить «тортилой» и «тарталеткой». Нетрудно догадаться, что все эти попытки Ромка пресек на корню, особо назойливым шутникам расщедрившись на подзатыльники.

— Вот поэтому я сразу вспомнил, что где-то уже слышал ее. И не поленился залезть в наш архив.

— И что, долго ковырялись в пыли прошедших лет? Что вы там нашли, я даже не спрашиваю.

— Нет, не особенно долго. А нашел… Одно дело, о гибели практически целой семьи в автокатастрофе, было закрыто почти сразу, поскольку виновник этой аварии тоже погиб вместе со своими жертвами. Вы уж простите, что я вам напоминаю о таких вещах, но это же была ваша семья?

— Моя, — почти бесстрастно кивнула Аглая. — О втором деле можете не напоминать.

— Хотелось бы. Но со вторым делом все как раз не так просто обстоит. Роман Тарталатов, ваш брат, упорно утверждал, что попал в аварию по собственной вине. Но вот обстоятельства той аварии выяснить не удалось. Согласитесь, странно: мотоцикл цел, водитель абсолютно трезв, и, по утверждению всех знакомых, был прекрасным байкером. Можно сказать, от Бога. В архиве есть рассказ свидетеля о том, как однажды ваш брат спас выбежавшего на трассу двухлетнего ребенка, подхватив его на свой мотоцикл и успев проскочить с ним в сужающийся просвет между двумя машинами. Трюк, достойный каскадера. И чтобы такой человек почти на ровном месте, на пустой трассе…

— Люди даже в собственных квартирах, бывает, спотыкаются, если вы не в курсе, — мрачно сообщила Аглая. — Прямо посреди ковра. И что?

— Это ваша версия? Или позиция?

— Версий на этот счет у меня нет, как, похоже, и у вас. А что до позиции, то мне ничего другого просто не остается. Разве что обвинять в несостоятельности нашу полицию, не сумевшую выяснить всех деталей случившегося.