Эра Эльто - Выбрать и выжить

Дверь ударилась в стену с оглушительным треском. У Честера не было времени смотреть, все ли с ней в порядке. Он взлетел по лестнице и остановился у спальни. Маргарет стояла на кровати, прижимая к себе подушку в слабой надежде использовать ее в качестве щита. Внезапно Харди успокоился. Он аккуратно закрыл за собой дверь. Взял стул и сел, положив ногу на ногу.

– Ну? – тихо спросил он, не сводя пристального взгляда с жены.

Молодая женщина следила за ним расширившимися от ужаса глазами. Она была чудесна, особенно соблазнительна сейчас, когда страх переполнял ее, затапливал с головой.

– Я так больше не могу! – закричала она. Бросила подушку на пол и упала на кровать. – Я тебя не вижу!.. Есть мужчина, с которым я хочу…

Чес улыбнулся, заставив ее замолчать. Он не произнес ни слова, но Маргарет еще больше побелела. Она подтянула колени к груди, сжавшись в комок. А мужчина медлил, будто наслаждаясь этим спектаклем. На самом деле он не чувствовал ничего, кроме усталости и желания залезть в ванну, смыв с себя все случившееся.

– И поэтому ты прислала ко мне этого недотепу Молла. Сообщить о разводе через него. Как мило.

– Он отец моего будущего ребенка.

Честер выпрямился. На его загорелом лице впервые показались признаки эмоций. Маргарет не без удовольствия отметила, что ее в скором времени бывший муж выглядел удивленным.

– Хорошо, – наконец сказал он, поднимаясь. – Чего ты от меня хочешь?

– Всего, что было в брачном контракте.

Честер усмехнулся.

– То есть, все? Или ничего?

– Фирмочку твою, так и быть, я тебе оставлю. А все остальное принадлежит мне. Квартира в Вашингтоне, машина, наши сбережения.

– Что-то еще?

– Ты подпишешь все бумаги?

Маргарет спрыгнула с кровати и подошла к нему. Честер встал. Он был на голову выше жены и сейчас испытал непреодолимое желание отшвырнуть ее прочь, бросить несколько рубашек в сумку и уйти в офис. Обустроиться там на диване – и подумать обо всем завтра. Но глупенькие голубые глаза жены будили в нем что-то еще. Закопанное в самых темных уголках души тогда, когда он понял, что не стареет.

Шел четырнадцатый век, он рос в богатейшей семье Парижа, в семье ломбардца Толомеи, банкира, который кредитовал всю громадную королевскую семью Капетингов, начиная от Карла Валуа и заканчивая последними королями. На страну свалились великие бедствия, и его семья вернулась в Ломбардию, потеряв часть состояния, но природный талант к ведению финансовых дел позволил им быстро восстановить все, обустроившись уже в другом месте. Он помнил себя под именем Кармино Толомеи. Первым из Толомеи, кто отошел от традиций семьи. Уже тогда, в четырнадцатом веке, он посвятил свою жизнь математике. И позже перезнакомился со всеми учеными, кто смотрел в том же направлении. В двадцать пять он впервые полюбил. В тридцать пять впервые вкусил предательство. И запретил себе связываться с такого типа женщинами. Тогда он даже не понимал, о чем говорит сам себе… А сейчас четко знал – любому темному существу в его сердце путь закрыт. В пятьдесят он понял, что не стареет. Подстроил «смерть» Кармино Толомеи, уехал в Лондон, превратился в Роберта Реджерона, верного друга и соратника знаменитого Эдуарда Черного принца, сына короля Эдуарда III. Роберт принимал участие в первом этапе того, что назовут Столетней войной. Отмерив новые пятьдесят лет, он «погиб в сражении» и уехал подальше от ужесточившихся военных действий. Его ждала Восточная Европа. За семь сотен лет тот, кто точно знал, что он не Кармино Толомеи, но понятия не имел, кто он, сменил четырнадцать мест. Он прожил четырнадцать жизней. И жизнь Честера Харди стала пятнадцатой. А Маргарет – десятой женой. И ни одна до нее – кроме самой первой – не рвала с ним сама.

Ни одна.

– На дворе двадцатый век, детка, а ты не знаешь, что такое контрацепция?

Она вспыхнула.

– Тебя интересует только ребенок? Сам сделать не мог, вот и бесишься.

– Остынь, детка.

– Я тебе не детка!

Она замахнулась, чтобы его ударить. Честер перехватил руку жены и заглянул ей в глаза. Маргарет покачнулась – столько ледяной ненависти она увидела в зеленом взгляде мужа. Он чуть наклонился и положил руку ей на живот. С удивлением заметил, что действительно ощущает в ней новую, совершенно чужую ему жизнь. У него не было детей. Природа подарила бессмертие и отняла единственно необходимое – способность продолжать себя во времени. Действительно, а зачем… И так мир становится перед проблемой перенаселения. Страшно представить, сколько здоровеньких ребятишек он мог наделать за семьсот лет.