Эра Эльто - Выбрать и выжить

– А как же… У нас было столько планов! Когда ты успел все отменить?

Шеф демонстративно бросил взгляд на часы и перевел холодные глаза на помощника.

– Примерно двенадцать часов и сорок восемь минут назад. А что?

Чарльз прикусил язык. В какой момент он решил, что Филипп ему доверяет достаточно, чтобы открывать все свои карты?

– А что мне делать с Харди?

– Харди? – казалось, шеф удивился. – Харди не имеет к Русскому никакого отношения. С ним ты можешь делать все, что планировал.

Филипп снова поменял местами какие-то листки и взял в руки карандаш. Он начал прорисовывать связующие линии между блоками, превращая усеянный бумагой стол в настоящую блок-схему. Чарльз приблизился и с удивлением понял, что он не знает языка, который использовался шефом. Что-то, напоминающее иероглифы или рунопись. Или просто Филипп не хотел, чтобы в его личные дела вмешивался посторонний.

Посторонний. Борн понимал, что он никогда не будет знать всего, чем занимается Филипп и другие его ипостаси. Но со своей стороны он был готов на многое, чтобы оправдать доверие и расширить свою сферу влияния. А там… кто знает, в каком из направлений шефу понадобится толковый заместитель?

– Харди работает, как проклятый. Он занят этим проектом с Ричардом Дэвисоном. Ты слышал о мальчишке?

– Кое-кто, – Филипп покачал рукой. – Говорят, перспективный бизнесмен. Он постепенно отвоевывает транспортный рынок США.

– У него небольшая компания. Но Честер взял на себя работу по выстраиванию тотальной сети безопасности и заодно базы данных.

– Честер справится.

– Вне сомнений. Он уже практически справился, потратив только 65% ресурсов. Знаешь, порой мне кажется, что этот парень – гений.

– Он – темное существо. Естественно, он гений, – с улыбкой проговорил Филипп, выпрямляясь. – Именно так, – сказал он скорее сам себе, чем Чарльзу.

– Что это?

Шеф взглянул на помощника, видимо, принимая решение о том, насколько стоит ему доверять. Чарльз заметил, что цвет его глаз изменился – на мгновение они стали янтарно-карими, почти уходящими в волчий. Сам Филипп, казалось, ушел в себя. Черты его лица ожесточились. То ли прямо на глазах Чарльза проходила трансформация, то ли шеф был первоклассным актером. Когда он снова посмотрел на помощника, тот удивленно вздохнул, но промолчал. Слишком холодный даже для бессмертного существа взгляд стал прозрачно-голубым.

– Это план, Чарльз, – неопределенно ответил Филипп Орне и снова склонился над столом.

– План чего?

Филипп указал на белый листок, содержание которого было перечеркнуто.

– Это – Русский. Его больше нет, но он еще здесь.

– Потому что ты его убрал, но весь бизнес остался.

– Тебе нужно будет встретиться с одним человеком, – как ни в чем не бывало проговорил Филипп. – Он сейчас в Европе.

– Я должен пересечь океан?

– Несколько дней. Или тебя здесь что-то держит?

Чарльз замкнулся, вспомнив об Ольге.

– Нет, – наконец проговорил он. – Ничего.

***

10 июня 1990 года

Токио, Япония

В Европу лететь не пришлось. Человек, с которым Филиппу приспичило вести дела, каким-то чудесным образом оказался в Азии. Чарльз приземлился в Токио, со скупой улыбкой приветствовал присланный Стефаном Саваром эскорт. Чарльз раньше никогда не слышал об этом человеке, прославившемся как ювелир, но держащим бизнес много более прибыльный. Зачем Филиппу все эти мелкие мафиози, вампир не знал, но понимал, что его босс строит какую-то одному ему сейчас понятную сеть.

Но всю дорогу он думал не о работе, не о предстоящей встрече и даже не о том, что будет, когда он встретится с Филиппом по приезду и узнает что-нибудь новое. Чарльз думал об Ольге. После последнего разговора внутри себя он называл ее Серафимой и теперь понимал, что это имя подходит женщине. В ней было что-то забытое и настоящее, присущее скорее эльфам, чем вампирам. Ольга вся была танцем и музыкой. В ее взгляде чувствовалась властность бессмертного существа, но близость Филиппа давила любое ее проявление. Чарльз часто ловил себя на мысли, что хочет посмотреть на эту женщину, когда она будет свободна от каких-либо отношений. Чарльз также с сожалением понял, что он не знает, что происходит между ней и Филиппом и впервые в жизни чувствует что-то, отдаленно напоминающее ревность.

Возможно, он слишком много работает и забыл, каково это – кому-то принадлежать и кем-то владеть, вот и кидается на первую красивую женщину. Но, скорее, он начал слышать в себе что-то настолько тонкое и настоящее, что не посмел в это поверить.