Вячеслав Григорюк - Осокин. Том 2

И тут началось. Первое, с чего он начал – испорченная характеристика.

– Ваша честь, – говорил Белогуров, медленно перемещаясь по залу суда с папкой документов в руках, – свидетель обвинения не умеет контролировать свой гнев. Он же не постеснялся избить племянника военного человека, – и, вытащив из папки какую-то бумагу, подал ее приставу.

– Это было давно! – возразил Осокин.

Центральный судья ударил молотком и попросил соблюдать тишину в зале.

Белогуров тем временем переключился на первые годы службы Осокина в органах МВД. Сам адвокат так и не понял, как такого вспыльчивого человека умудрились принять в убойный отдел.

– Я пахал, разгребая завалы старых нераскрытых дел! – возмутился Осокин.

– Тишина в зале! – судья вновь стукнул молотком. – Гражданин Осокин, если вы будете так себя вести, я буду вынужден принять меры, – и многозначительно посмотрел на него.

Осокин отвел взгляд.

Белогуров уже начал говорить о капитане Дымове, о том, какой это был ненадежный сотрудник. Да и может ли человек, столько лет отработав в органах, не подняться выше звания капитана? И под началом этого человека работал Осокин.

Осокин уже не скрывал гнева. Смотрел на Белогурова, как тот вальяжно расхаживал по залу, говорил, каким Дымов был на самом деле сотрудником, и как под руководством капитана Осокин уже вовсю начал превышать полномочия. Как избил ни в чем неповинного водителя семьи Федорковых на крыльце, а спустя несколько минут стрелял ему в спину. И это только то, что он сумел найти при беглом осмотре дела Осокина!

– А теперь вот гражданин Осокин заявляет, что в смерти тех молодых людей виноват непосредственно мой подзащитный, – Белогуров остановился напротив него, – и обвинение считает, – тут адвокат повернулся к судьям, – что гражданин Осокин – свидетель надежный. В доказательство своих слов разрешите показать вам пленку, – Белогуров вытащил из своей папки компак-диск. – Запись сделана с камер наблюдения особняка Федорковых.

На экране замелькали кадры полугодовой давности, когда Осокин вместе с Дымовым проводили задержание Матвеева и Шуваевой. Все повторилось в точности, как на суде Шуваевой.

Запись закончилась. Судьи выразительно посмотрели на Осокина. Тот же опустил взгляд. Его что, теперь всю жизнь будут попрекать этим видео?

Все молчали.

– Ходатайствую об исключении гражданина Осокина из числа свидетелей защиты по данному делу, – нарушил тишину Белогуров.

– Протестую! – крикнул Мокшин.

Осокин переводил взгляд с адвоката на прокурора. Они что тут затеяли?

– Протест отклонен, – судья ударил молотком по столу, отчего Осокин вздрогнул. – Ходатайство принято. Слушанье откладывается до выявления всех улик и разъяснения всех обстоятельств. Суд окончен, – опять ударил молотком по столу. Судьи поднялись и ушли из зала.

Белогуров, довольный собой, смотрел на пунцового прокурора. Мокшин отвел взгляд.

Осокин дожидаться разрешения пристава не стал и просто покинул зал. Знакомая ситуация. И почему ему всегда везет на таких именно адвокатов? Да и как Белогуров смог достать всю информацию? Должна же быть тайна следствия, что есть свидетели со стороны обвинения, есть свидетели со стороны защиты. А тут получается, что Осокин был один, и его нарочно стали проверять на вшивость.

Проверку не прошел.

Осокин вздрогнул, когда Гашаков зашел в кабинет.

– Знаешь, – начал он с порога, – парень как парень. Даже не верится, что он такаю тяжелую штангу поднимал. – Гашаков сел за свой стол. – Чуть крупнее, чем я. Думал, увижу амбала накаченного, – стал напрягать бицепсы и выпячивать грудь. Потом давай пытаться раздуть шею. Осокин же смотрел в окно, нахлынувшие воспоминая еще не отпустили, и все эти выкрутасы капитана не замечал. – С тобой что? – Гашаков только теперь заметил потерянный взгляд Осокина.

– Воспоминания нахлынули, – ответил тот и моргнул дважды, словно смахивал их с ресниц. – Предварительные результаты есть?

Гашаков покачал головой.

В дверь дважды постучали.

Пришел прокурор Мокшин.

– Слушай, Данил, – начал он, – в суде, конечно, не совсем приятно все получилось, – Мокшин сел напротив Осокина. – Белогуров та еще сволочь.

– Я заметил, – пробурчал Осокин. Он оперся левой рукой на стол и подпер кулаком голову.

Мокшин был одного возраста с Гашаковым. Гладко выбрит и подтянут, отчего сразу становилось понятно, что если он и не одет в прокурорскую форму, то все равно перед тобой стоит человек в погонах. Ответственный, и насколько мог судить Осокин, Мокшин был строг к себе и лояльно относился к окружающим. До тех пор, пока они были ни в чем не виноваты. В зале суда не давил на своих свидетелей, но всегда пытался зажать, подловить, подцепить свидетелей защиты. Умел нажать на больное место. Отыскивал такие факты, что у многих волосы вставали дыбом.