Давид Павельев - Факультет отчаяния

Он вошёл в кабинет, где декан всё так же занимался бумажной работой.

– Ну как? – набросился на него Рихтер.

– Увы, вопросов больше, чем ответов.

Русаков вкратце рассказал ему о своих находках в каморке Полякова. Услышав про ножны, Рихтер чуть не схватился за голову.

– Какой ужас! Оружие у нас в институте!

– Само по себе оружие не ужасно. Простой молоток, имеющийся в каждом доме, может стать не менее опасным орудием преступления, чем нож. И факт его хранения Поляковым отнюдь не переводит его в разряд подозреваемых. Оружие носят в том числе и для самообороны.

– Как будто у нас тут Чикаго.

– Ему могли угрожать и не в этих стенах. Как я заметил, вечера студенты проводят в городе. Не исключено, что он связался с криминальной компанией.

Декан тотчас же ухватился за эту версию.

– Это выглядит правдоподобно. Тёмные личности, как вороны, так и кружат вокруг наших ребят. Их завлекают в казино, подсаживают на игровые автоматы или того хуже – наркотики! Конечно, мы предупреждаем их, что нужно быть осторожными. Но отвечать за студентов за пределами института мы не можем. Поляков всегда казался мне благоразумным юношей, но если он всё-таки задолжал им, они могли похитить его, или даже… и подумать жутко!

– В таком случае, дело разрешится гораздо проще. У меня обширные связи в городской милиции, и инициировать облаву по всем местным притонам я смогу без труда.

– Но всё-таки, Терентий Гаврилович, есть одна странность. Почему же он забрал нож без ножен? Он же может пораниться.

– Меня это тоже интересует. Возможно, он обернул его какой-нибудь тряпкой, чтобы быстро и неожиданно выхватить и пустить в ход.

– Об этом и думать жутко! У вас появились идеи, как он покинул здание, не попав в объектив камеры? Это ведь, признаюсь, нас больше всего сбило с толку. Многие уже поверили в мистику или секретное оружие. Мне предлагали просить помощи не у вас, а, смешно сказать, у экстрасенсов!

– Ну, уж спасибо, что предпочли меня. Полякова на записи действительно нет, и это не ошибка ваших сотрудников. Из всех рациональных объяснений я больше всего склоняюсь к техническому сбою. Конечно, гардеробщица так же не видела, как он проходил мимо неё, но она живой человек, и просто могла отвлечься или отойти с поста, тем более, что работы у неё сейчас практически нет. Совпадений, в таком случае, конечно, слишком много, но в жизни бывает и не такое. Так или иначе делать выводы пока рано. Дома я поработаю с этими предметами, они многое смогут мне рассказать. Образцы потожировых следов Полякова у меня есть, так что я различу, прикасался ли он к ним, либо же их ему подкинули.

– В самом деле. Прекрасно вас понимаю. Вы нас покидаете?

– Нет. Мне необходимо опросить сокурсников Полякова. Желательно сделать это как можно скорее.

– Конечно. Я распоряжусь, чтобы после занятий вы поговорили с каждым из них…

– Нет, Леопольд Генрихович. В сложившейся ситуации я считаю необходимым опросить их сейчас, и не каждого по отдельности, а всех разом.

Декан явно не был в восторге от этой идеи.

– Но сейчас у них занятия с профессором Вышеславским…

«Да хоть с Папой Римским, – хотел ответить Русаков, но сдержался, чтобы не травмировать интеллигентность собеседника.

– Боюсь, это важнее учебного плана.

Рихтер не обладал крутым нравом, да и спорить с Русаковым – пусть и в прошлом, но всё-таки крупным начальником – мог отважиться не каждый. Потому ему нехотя пришлось уступить.

– Хорошо. Сейчас я распоряжусь…

Он потянулся к телефону, вновь прокрутил диск три раза и

– Алиса, будьте добры, передайте Масленникову, чтобы они всей группой зашли в мой кабинет.

Положив трубку, он повернулся к Русакову.

– Минут через десять будут.

– Замечательно.

Русаков не случайно изменил свои намерения и поспешил провести беседу со студентами. Их предубеждение против него явно исходит от кого-то из преподавателей, и он почти не сомневался, от кого именно. Он должен был перебить этот эффект чем раньше, тем лучше. Русаков прекрасно помнил первое правило следователя – свидетель, каким бы он ни был, должен быть твоим главным союзником. А он очень рассчитывал на их помощь и не мог позволить кому-либо настроить их против себя. Опрос же всех разом позволит ему выиграть время: разговаривая с каждым по одиночке, он оставит остальных без контроля, и они успеют сговориться, как вести себя на беседе. Фактор внезапности должен пресечь попытки согласованно его провести.