Матс Ульссон - Когда сорваны маски

Бритт-Мари как сумасшедшая щелкала камерой.

– Кто дал вам право снимать? – завопила исследовательница из Лунда и тут же повернулась к подругам у торговой палатки. – Срочно вызывайте «скорую»! Вивека ранена. Это она, – брюнетка показала в сторону Эвы, – стреляла в нее.

Наконец все звуки перекрыла сирена.

– Вот и «скорая», – сказал кто-то.

– Нет, полиция, – возразил я.

Не знаю, был ли это шок, но Вивека Бьёркенстам лежала на земле без движения.

И когда она вдруг ожила, не вопль боли и не стон отчаяния сорвался с ее губ. Подняв голову, Вивека истошно расхохоталась. Она смеялась все громче и громче и отчаянно тыкала ножом асфальт у моего левого сапога. Эхо недавнего выстрела сменилось эхом истерического смеха, а потом окрестности огласила полицейская сирена.

Это была Линн. Она остановилась в нескольких метрах от меня и Вивеки, выключила сирену, хотя мигалка на крыше продолжала работать. Запыхавшаяся, как после бега, Линн выскочила из машины:

– Прости, Харри. В городе такой переполох из-за этого матча. Что у вас здесь?

Следом за Линн, на ходу надевая фуражку, из машины появился крупный мужчина-полицейский. Это был человек в годах, с обширным животом, обтянутым форменным комбинезоном.

– Это Крамфорс, – представила коллегу Линн. – Обычно он сидит у нас на ресепшене, но сегодня мне просто некого было взять.

– Этой женщине нужна помощь. – Я показал на Вивеку. – Пусть даже она не заслужила сочувствия.

– А где Эва?

– Вон там, – ответил я. – Это она стреляла.

– Вызовите «скорую»! – велела Линн Крамфорсу.

– А этого, – показал я на Лаксгорда, – полагаю, нужно арестовать.

– Кристер, что ты здесь делаешь? – удивилась Линн.

– Он пособник нацистов, – объяснил я.

Лаксгорд пожал плечами и направился к своей машине, но Крамфорс, проявив неожиданное проворство, настиг его в два прыжка и повалил на землю. Не успел я оглянуться, как преступник лежал на животе, а дородный полицейский ловко застегивал на нем наручники. Вскоре Лаксгорд уже сидел в полицейской машине. Не мне судить, превысил ли Крамфорс должностные полномочия с применением насилия. Я только слышал обрывок его обращенной к задержанному фразы:

– Я всегда считал тебя несносным занудой, Лаксгорд.

В этот момент сквозь ошарашенную толпу пробралась незнакомая мне женщина в годах и заверещала низким, взволнованным голосом, обращаясь к Линн:

– Простите меня, фру комиссар. Меня зовут Гертруда Раск, и мы с моим мужем Бертилем Раском собственными глазами видели, как этот человек оскорблял Вивеку Бьёркенстам. Это он испортил нам праздник и заслуживает наказания.

Гертруда Раск показывала на меня.

– Им мы займемся позже. – Линн присела на корточки рядом с Вивекой и осмотрела поврежденное колено. – Всем оставаться на местах! – приказала она, поднимаясь. – Свидетели оставляют персональные данные и контактную информацию, прочие свободны. – Потом вдруг повернулась ко мне: – Харри, что, черт возьми, здесь произошло?

Я пожал плечами:

– Скандал в благородном семействе.

– Харри! Харри!

Это кричала Эмма. Протиснувшись сквозь толпу любопытных, девочка с плачем бросилась в мои объятия.

– Я так волновалась… – повторяла она, всхлипывая.

– Все хорошо, – успокоил ее я. – Ты уже сегодня увидишь свою маму, если нам повезет.

Я вошел в ресторан и налил себе стакан водки, добавив для цвета лишь немного клюквенного сока. Потом вышел и устроился за столиком во дворе.

Стакан я осушил почти одним глотком.

«Скорая» припозднилась и прибыла не из Хельсингборга, а из Энгельхольма. Как видно, в Хельсингборге после футбольного матча у врачей было слишком много работы. Когда я снова спустился в гавань, Вивеку Бьёркенстам укладывали на носилки.

– Чертов еврей! – прошипела она, прежде чем врачи захлопнули дверцу.

Исследовательница из Лунда была тут как тут. Но гнев сошел с ее лица, уступив место смятению. Брюнетка недоуменно пялилась на меня помутневшими глазами, а в бессилии опущенные руки будто сами собой сжимались в кулаки. Ее муж молча стоял рядом. Он был в числе тех, кто при выстреле Эвы Монссон в страхе попадал на землю.

– Кто вы такой, черт возьми? – наконец спросила она.

У меня возникло чувство, будто она выругалась впервые в жизни.

– Каттис, успокойся, – сказал ее муж.

– Меня зовут Харри, – представился я. – Харри Свенссон. Люблю женщин с характером.

– Ян, сделай же что-нибудь, – обратилась она к мужу.