Николай Зорин - Числовой код бессмертия

— Что это с ней было? Обморок? Но теперь ведь ей лучше, правда?

Не поверил, несмотря на то, что в этом балагане он был единственным бескорыстным человеком, единственным по-настоящему живым и цельным.

— Да, ей гораздо лучше. Синьорита полностью в сознании, никакой опасности нет. Она больше не будет нас пугать, она будет хорошей девочкой. Верно? — Он ласково похлопал Алину по щеке. — Собственно, мне здесь больше делать нечего.

Винченцо театрально поклонился каждому из нас, показывая, что роль его закончена, и ушел со сцены.

Алина дышала спокойно и ровно, глаза ее были закрыты.

— Пойдемте, ей нужно поспать, она потеряла много сил… — сказал Артур, но Василий нетерпеливо от него отмахнулся:

— Нет, нет! Наоборот! Пока она в сознании… То есть, я хотел сказать, ей нельзя сейчас засыпать, а то вдруг опять… — Он сел на диван возле Алины, потряс за плечо: — Вы меня слышите? — Алина открыла глаза и вполне осмысленно на него посмот-рела. — Не спит! — обрадовался он. — Вот видите! Алина! — Он взял ее руку и сжал. — Иван мне сказал, что вы знаете одну вещь, очень важную для меня. Вы должны сосредоточиться и мне ее сказать.

— Оставьте ее в покое! — Я ужасно был возмущен, ну можно ли быть таким меркантильным! Да еще меня приплетает. — Не сейчас! Успеете!

— А вдруг не успею? — нагло спросил Василий, он уже совершенно не церемонился ни со мной, ни с Алиной, настолько жадность его обуяла. Вероятно, он уже и не помнил о той высшей миссии относительно рукописи, которую себе приписывал, его опять интересовала только ее материальная ценность. — Иван говорил, что вы знаете шифр, весь шифр сейфа в банке.

Она посмотрела на него непонимающе.

— Три, восемь, пять, — подсказал он, — это начало, только половина. А дальше? Мы положили рукопись в сейф в банке и разделили с Вячеславом, моим компаньоном, шифр на две половины: одну запомнил я, другую — он, — торопливо стал объяснять Василий. — Но мой компаньон погиб, а мне необходимо открыть этот сейф. Подскажите, пожалуйста. Вы знаете!

— Нет. — Алина медленно покачала головой. — Я не знаю.

— Ах, черт! — Он в досаде стукнул кулаком по дивану, едва не попал по руке Алины. — Неужели не знаете?

— Не знаю, — она снова качнула головой.

Василий отскочил от дивана, словно его оттолкнули, и, заломив руки в театральном горе, которое все же было настоящим, забегал по комнате.

— Так какого черта вы мне морочили голову? — напустился он на меня, сделав несколько кругов.

— Я не утверждал, что Алина его точно знает, я только предполагал.

— Но ведь я рассчитывал… — Василий опять в отчаянии заломил руки.

— Так вам и надо! — Артур злорадно рассмеялся — отчаяние Василия его совершенно не тронуло. — Пойдемте, девушке действительно нужно отдохнуть. Пойдемте, пойдемте. — Он крепко взял Василия под руку и насильно вывел из кабинета.

Они вышли, а я остался и довольно долго стоял и смотрел на Алину. Глаза ее опять были закрыты, кажется, она уснула. Стоял и смотрел, и вдруг почувствовал к ней невероятную нежность и любовь. А в следующую минуту подумал, что было бы гораздо лучше, если бы такое сильное чувство испытывал к ней не я, а Артур. Он и она — два моих самых чистых, самых любимых героя — прекрасно бы подошли друг другу. И тут понял, что когда-нибудь так и будет. И, испытав самое настоящее счастье, наконец поверил в реальность.

Я повернулся, пошел к двери, стараясь ступать тихо-тихо, чтобы не разбудить Алину, но оказалось, что она не спит.

— Подождите, Иван, не уходите! — окликнула она меня. — Я должна сказать кое-то важное.

Шифр, мелькнуло у меня в голове, она не захотела открыть его Василию. И тут же, устыдившись и почти испугавшись, подумал: неужели и для меня этот шифр так много значит, неужели и я смогу пойти на все что угодно, лишь бы его узнать? Пусть для другой цели, но все же…

— Может, потом, Алиночка? — поборов искушение, ласково сказал я. Мой голос показался мне фальшивым, и потому я поскорее прибавил: — Вы бы сейчас отдохнули…

— Нет, не потом, сейчас, — твердо проговорила она. — Подойдите, пожалуйста, поближе.

Я послушно подошел, оправдываясь тем, что она ведь сама попросила, это вовсе не потому, что я жажду узнать. Наклонился к самому ее лицу, боясь пропустить хоть звук, сосредоточил все свое внимание — числа все время от меня ускользают и не желают запоминаться. Услышал, как она сглотнула слюну, как перевела дыхание, мне показалось, что даже слышу, как бьется ее сердце — до такой степени был напряжен мой слух.