Анне Метте Ханкок - Собиратель лиц

Она вспомнила о таблетке и задумалась, когда лучше её принять. Врач сказал, что этому нужно будет посвятить целый день, но он также упомянул, что времени у нее полно. Во всяком случае, пара недель точно, до того, как наступит критический момент. Может, ей стоило отложить статью о ПТСР и взять на следующей неделе выходной?

– На что у тебя больше сил нет? На Мартина? – спросила Герда.

Элоиза отвлеклась от своих мыслей. Она присела на подоконник и потёрла глаза, испачкав чёрной тушью кончики пальцев.

– У-гу, – кивнула она.

Герда сдвинула брови:

– Почему? У вас что-то не так?

– Всё так, но… Он заводит разговоры о будущем, – Элоиза выделила слово в воздухе указательными пальцами.

– И что же?

– О будущем , – повторила она, как будто это слово само по себе делало дальнейшее обсуждение бессмысленным. – Думаю, он вообразил, что я из тех людей, с которыми можно заводить семью.

– И это проблема?

– О да. Это проблема! Единственная семья, членом которой я хочу являться, это твоя. Ты, Кристиан и Лулу – это имеет смысл. А всё остальное, – она покачала головой, – Not so much [16] Не очень ( англ .). .

На прошлой неделе Мартин Дюваль, с которым Элоиза встречалась последние полтора года, снял для них летний домик в Рёрвиге. Вплоть до этого момента она полагала, что он понимает, с кем имеет дело, и принимает её такой, какая она есть.

Сломленной.

И поэтому иной.

Но в Рёрвиге он использовал любую возможность настроить воздушных замков и забрасывал удочки касательно планов на будущее.

Именно в таком месте и хочется состариться, правда? У моря. Здесь можно будет наслаждаться старостью. Учить внуков запускать воздушных змеев. Готовить рыбу на гриле на пляже. И прочее в таком духе.

Элоиза рассматривала его в молчаливом ужасе. Парализованная мыслью о какой бы то ни было будущей старости, которая Мартину к тому же виделась набором идиллических кадров из немецкой рекламы шоколада.

Что скажешь, Эло? Мы с тобой – старенькие, седенькие… Здесь.

Он сделал глубокий вдох, глотнул свежего, морозного запаха влажного мха, хвойного леса и моря. Потом посмотрел на неё сквозь запотевшие стёкла очков и рассмеялся.

Я счастлив с тобой, ты знаешь об этом?

Элоиза с ни к чему не обязывающей улыбкой отделывалась от всех вопросов и маневрировала с хореографическим изяществом; соврала о звонке с работы, на который было необходимо срочно ответить, и вышла одна из дома, к деревьям. Она долго бродила по лесу, и ей куда легче было представить себя одиноко живущей в одном из старых покосившихся домиков, видневшихся в чаще, чем частью полноценной семьи в построенном архитектором летнем доме на первой линии.

Счастье?

То, что Мартин называл счастьем, казалось Элоизе ничем иным, как фантомом. Электрическими разрядами, которые при определённых обстоятельствах могли без предупреждения проходить сквозь тело и давать ощущение комфорта. Предательские импульсы в мозгу, целью которых было притупить то чувство бессмысленности, на котором зиждилась вся её жизнь.

– Мааам?

Лулу уже восьмой раз подавала голос из детской в другом конце квартиры с тех пор, как её уложили. Герда до умопомрачения ходила туда-обратно, приносила водички, поправляла подушку, пока окончательно не свалилась с ног от усталости. Она откинула голову назад, на спинку дивана, и, стараясь сохранять спокойствие в голосе, ответила:

– Дааа?

– Мне кажется, я что-то услышала, – позвала Лулу. – Можешь, пожалуйста, ещё раз проверить заднюю дверь?

– Всё заперто на все замки, солнышко. Здесь только мы с Элоизой, а тебе пора спать.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– И снаружи никого, кто может сюда войти?

– И снаружи никого, кто может сюда войти!

– Ладно… Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, милая!

Герда устало посмотрела на Элоизу. Она закатила глаза и изобразила, что душит себя. Затем подняла винный бокал и чокнулась с Элоизой.

Элоиза поймала себя на том, что сделала два глотка прежде, чем отняла бокал от губ. Долю секунды она думала, стоит ли ей вообще пить алкоголь, и решила подлить ещё.

– Спокойной ночииии! – снова крикнула Лулу.

– Спокойной ночи, Лулу! Хватит уже, должен же быть какой-то покой! – Герда посмотрела на Элоизу и прошептала: – My god [17] Боже мой ( англ .). , ну что ты будешь делать… Спи уже, ребёнок!

– Неудивительно, что она не может уснуть после всего, что сегодня случилось.

– Она не из-за этого, – покачала головой Герда, – во всяком случае, не только из-за этого. Это длится уже не первую неделю. Не знаю, с чего это. Она внезапно начала всего бояться.