Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Ну, конечно, если попу не накачала, какое она вообще имеет право на что-то надеяться?

— Не в этом дело. У кого это место слишком большое, те чаще всего бывают скучными и неинтересными — проверено. Я давно заметил, что от формы и размера этого самого места зависит характер человека. То есть наоборот, от характера зависит размер попы. Ну, не может какая-нибудь рохля весь день прыгать как стрекоза. Даже, если она себя заставит, ее хватит максимум дня на три-четыре — больше она не выдержит и потом снова пойдет канючить, какая у нее несчастная жизнь и как ее не любят мужики. А она хоть что-нибудь сделала, чтобы они ее полюбили?

— Понятное дело, с такой-то задницей, — подзуживал друга Руслан. — Такие не в твоем вкусе.

— Правильно. Свои параметры я вам уже описал. Конечно, найдутся любители и на большие попы, но это уже другая история.

— То есть ты, — вступил в дискуссию Костя. — Считаешь, что характер человека можно определить по размеру, или, как правильнее сказать, по форме ягодичных мышц?

— Да, все правильно сказал.

— Но ведь бывает пластика или там всякое специальное белье…

— Да ты, Склифосовский, я вижу, тоже не промах, — воскликнул Руслан. — А таким тихоней прикидывался.

— Я смотрю на это только с чисто теоретической точки зрения, — ответил Костя.

— Все мы поначалу смотрим на это с теоретической точки, но мечтаем побыстрее перейти к практике.

— Согласен, — снова взял слово Андрей. — Правил без исключений не бывает. Может быть и пластика, и еще что-то, но таких можно быстро раскусить.

— И как же? — спросил Костя.

— Не верю своим ушам, — снова воскликнул Руслан. — Наш великий отшельник заинтересовался чем-то кроме своих пробирок.

— Вовсе нет. Я как раз подумал о том, как будет выглядеть график зависимости характера индивидуума от упругости его… э-э-э, пятой точки.

— Дожили, — всплеснул руками Руслан. — Осталось только придумать единицу, в которой будет измеряться эта ваша упругость, и можно подавать заявку на Нобелевскую премию.

***

Так шли дни, а точнее ночи. Андрей проводил дома ровно столько времени, чтобы успеть кинуть в рот кусок пиццы, в рюкзак — тетради по сегодняшним предметам, а в карман — мелочь на проезд в метро.

— Как гуляется? Наладил контакт с москвичками? — поинтересовался однажды у него Руслан.

— Не совсем, да и дорого очень.

— Что значит «дорого»?

— Тысяча рублей.

— Не понял.

— Один коктейль — одна тысяча рублей.

— Так ты не пей.

— Я и не пью. Девчонки пьют.

— Ах, вот оно что. И много их у тебя?

— Больше двух за раз не бывает.

— Да ты, я смотрю, прямо сексуальный гигант.

— Я говорю, что больше двух коктейлей за вечер не могу себе позволить. Такими темпами я до конца месяца не дотяну.

— Все с тобой ясно. Что же ты делаешь со своими девочками?

— Угощаю и везу домой.

— К кому? К ним?

— Ну, не к нам же.

— Так. И что дальше? Как они тебе?

— Нормальные. Лежат, улыбаются.

— Ну а ты?

— Ничего, иду домой.

— Не понял. Ты хоть к одной под юбку залез?

— Пробовал, но они не пускают. Говорят, что после одного коктейля слишком многого хочу.

— И правильно делают. Поделом тебе. Ты только смотри не сглупи и кредит на свои коктейли не возьми. А вообще, уже взрослый. Пора бы уметь бесплатно под юбки забираться. Хочешь научу?

— Сам заберусь, — вспыхивал Андрей и вечером снова отправлялся на «охоту».

Швейцар сдержал свое обещание. Не проходило и дня, чтобы он не напомнил о себе. Каждое возвращение студентов домой превращалось в настоящий допрос, а после того, как в квартире на пятом этаже из сушилки пропало белье, дело дошло до обыска. И не важно, что потом белье нашли, швейцар не сбавил оборотов, а только больше закручивал гайки.

— Стоять! Не двигаться! — так обычно «приветствовал» он квартирантов. — Что в рюкзаках? Вывернуть карманы.

Первое время друзья пытались давать отпор.

— Вы не имеете права! — горячился Костя, наблюдая, как «страж дверей» высыпает содержимое его рюкзака на стойку. — Я буду жаловаться.

— Жалуйся, пожалуйста, — отвечала ему щетка усов. — Это что за колюще-режущие предметы?

— Это циркуль. В вашем возрасте пора бы знать о таких вещах.

— Разговорчики. Забирай свое барахло.

Костя с возмущением собирал вещи и шел к управдому.

— Вы понимаете, — говорил он Олегу Игоревичу. — Наш швейцар взял на себя слишком много функций. Мало того, что он каждый день обыскивает нас, так он еще и издевается.