Константин Злобин - Дело возмущенных мертвецов

— Уж, ясное дело — немало. Вся деревня моя была. Только на крыльцо выйду — они тут как тут.

— Ты хоть бы врал через раз. Слышал, Склифосовский, какой Дон Жуан с нами живет? Смотри, осторожней с ним. Он плохому научит.

Подъезжая к дому, Костя с тревогой всматривался вперед — не происходит ли там очередное собрание пенсионеров. Сегодня все было тихо, и кроме двух дремавших на лавочке старушек никого не было. По неизвестной причине не оказалось на месте и швейцара. «Слишком все гладко», — подумал Костя, и эта мысль не выходила у него из головы, пока они поднимались на свой этаж.

Когда же створки лифта открылись, стало понятно, в чем причина такой «везучести». Из открытой настежь соседской двери неслась оглушительная музыка. От нее закладывало уши, и дрожали стены. Похоже, что так Николай Тимофеевич отмечал полученный им подарок — музыкальный центр.

— Во старикан дает, — восхитился Руслан, едва перекрикивая стобальные децибелы. — Нас бы за такое по головке не погладили — сразу бы ментов вызвали.

— Точно, — кивнул Андрей, потому что его слов все равно никто бы не услышал. — Как он там не оглох?

В этот момент в холл выскочил сам счастливый сосед. Под всесокрушающие звуки вальса он принялся выписывать по площадке круги, а так как был один, то партнершу ему заменяли костыли. Он кружил их, подбрасывал и выделывал с ними такие штуки, что оставалось только удивляться, как у него это получается. Прижавшись к стене, студенты с испугом и восхищением смотрели, как мимо них словно маленький смерч носится старичок. Нельзя было поверить, что еще вчера стонущий и заикающийся пенсионер, сегодня стал таким прытким.

— Да, искусство — страшная сила, — восхитился Андрей.

Музыкальный центр продолжал громыхать на пределе возможностей и поэтому никто из присутствующих не услышал, как отворились дверцы лифта и из него вышли трое — Олег Игоревич, полноватая старушка с блокнотом и швейцар. Управдом первым шагнул наперерез разрезвившемуся пенсионеру.

— Прекратите, Николай Тимофеевич, — успел лишь сказать он и тут же был награжден метким ударом костыля.

Управдом согнулся. К нему подскочила старушка.

— Что с вами, Олег Игоревич? Он вам ничего не сломал?

— Нет, все в порядке, — ответил управдом, выпрямляясь и снова принимая решительный вид. — Прекратите это немедленно! — выкрикнул он, но костыли продолжали кружиться в безумном вальсе.

Тогда Олег Игоревич скачком настиг «счастливчика» и повалил на пол. Однако это было только половиной дела — пенсионер оказывал нешуточное сопротивление и успел наградить управдома еще несколькими чувствительными ударами. На выручку последнему поспешили швейцар и старушка. И хотя у них было численное превосходство, справиться с обладателем костылей получилось не сразу. Проявляя чудеса гибкости, тот выворачивался и даже пару раз смог встать на ноги. Борьба продолжалась несколько минут, и трое все никак не могли справиться с одним.

— Чего рты разинули? — закричал студентам швейцар. — Помогите!

К борющимся подскочил Андрей, но человеческий клубок перед ним вертелся с такой быстротой, что понять, кто сейчас где находится, было невозможно. Руслан и не думал помогать. Сложив на груди руки, он с ухмылкой наблюдал за происходящим. Не двинулся с места и Костя. Ему казалось нечестно нападать впятером на одного, пусть хоть и буйного, но все-таки пожилого человека. Он решил поступить иначе и бросился в квартиру соседа. Затыкая пальцами уши, он нашел источник вальса и выключил его. Музыка смолкла, но в ушах еще продолжало звенеть.

Возвратившись на лестничную площадку, Костя нашел там всех участников события. Не было только Руслана, который ушел домой. На полу лежал бутерброд из человеческих тел. Наверху сидела старушка. Под ней каким-то образом очутился Андрей, ниже — Олег Игоревич, а в самом низу швейцар. Из-под него выглядывали ноги в пижаме и тапочках и костыли.

— Скорее слезайте, — скомандовал управдом. — Мы его раздавим.

Гора из тел рассыпалась. У лежавшего ничком обладателя новой техники пощупали пульс.

— Живой, — облегченно вздохнул Олег Игоревич. — Нужно отнести его домой.

Швейцар и Андрей подняли Николая Тимофеевича. Следом, подхватив костыли, двинулся управдом, за ним — старушка.

— Я вам говорила, Олег Игоревич, — вбивала она в спину управдома. — «Последнюю радость» нужно было отдать мне. Он ведь не умеет ею пользоваться. Посмотрите, что наделал, а ведь и дня не прошло.