Андрей Троицкий - Смерть по вызову

– Аркаша, я уже сказал, – Николай Семенович закашлялся, – сказал уже, что деньги пропали. Но не волнуйся… Я все верну, дай только время.

– У меня нет этого времени. Нет его.

Аркадий Семенович подался вперед, задел бедром прикроватную тумбочку. На пол полетели, раскатилась в разные стороны оранжевые мандарины с зеленоватыми бочками. Аркадий Семенович сделал шаг вперед, нагнулся над кроватью. Он занес руку назад и ударил старшего брата, от неожиданности не успевшего закрыться, кулаком по лицу, костяшками пальцев в верхнюю челюсть. Левой рукой он с силой навернул брата по носу. Николай Семенович сказал «ой» и, прижав ладонь здоровой руки к лицу, размазал кровь по подбородку и шее.

– Сука, тварь поганая.

Аркадий Семенович отступил назад, почувствовав, как под каблуком ботинка смачно лопнул мандарин. Он занес правый кулак и, вложив в него силу и массу своего тела, снова ударил. Брат вскрикнул, дернулся на кровати, стараясь увернуться от левого кулака, но успел, получив удар в правую бровь. В наступившей тишине под взглядами больных, застывших в странном гипнотическом оцепенении, он стонал, кряхтел, пробуя натянуть на голову одеяло. Аркадий Семенович сдернул одеяло, бросил на пол, чуть не запутавшись в нем ногами, но выбрался, поднял правое колено и уперся им в живот лежащего человека.

– Паскуда, поиметь меня захотел? – поочередно слева и справа он дал брату несколько зуботычин, посмотрел в это окровавленное, быстро потерявшее форму лицо.

– Воспользоваться хотел, сука?

Он, уже не зная, в какое место сладко всадить кулак, размахнулся и стукнул Николая Семеновича по шее, справа и слева, а потом слева и справа. Брат уже не стонал, а только кашлял, выплевывая изо рта кровь со слюной.

– Мать твою, ублюдок, только руки отбил об это дерьмо, – пожаловался Аркадий Семенович людям, в оцепенелом ужасе наблюдавшим за его действиями.

Аркадий Семенович спустил колено с койки, глянул на старика, застывшего с раскрытым ртом и сплюнул на пол. Пройдя в угол палаты к рукомойнику, он открыл кран, сполоснул под струей холодной воды руки и, сдернув с крючка вафельное полотенце, обмотал им правую ладонь. Вернувшись к тумбочке старика, Аркадий Семенович выдернул из розетки кипятильник, обмотанной полотенцем рукой поднял банку с кипятком.

Брат, широко раскрыв рот, стонал и пускал кровавые пузыри.

– А, тварь, чайку не хочешь?

Задав этот бессмысленней вопрос, Аркадий Семенович задрал широкую больничную рубаху брата и выплеснул банку кипятка ему на живот и грудь. Воздух заклубился белым паром. Брат завыл, как подстреляная собака, вскрикнул пронзительным фальцетом, но захлебнулся этим криком, кажется, потерял сознание от невыносимой боли.

Аркадий Семенович бросил пустую банку на кровать старика, сдернул с правой руки полотенце и, глянул на сварившуюся кожу брата, быстро наливающуюся краснотой грудь и ошпаренный живот. Дойдя до двери палаты, он вышел в коридор и, осмотревшись по сторонам, одернул короткие полы белого халата.

Пусто, вокруг никого.

Но спускаться вниз той же дорогой по ближней лестнице нельзя, этот путь заказан. Внизу его ждут те люди, что вышли из темного джипа. И долго они ждать не станут, поднимутся наверх. Значит, остается другая лестница, противоположная. Он прислушался. За закрытой дверью начинала оживать палата. Что-то по козлиному заблеял старик дядя Петя, послышались неясные шорохи, скрип кроватей, чье-то приглушенное бормотание.

– Он, кажется, помер, – сказал за дверью незнакомый резкий голос.

– Вроде, жив, – возразил другой. – Нужно врача позвать. Сходи ты, дядя Петя, больше некому.

– Я не пойду, – проблеял дядя Петя. – Я боюсь

– Тогда он умрет, – сказал первый голос.

Поправив лацканы халата, Аркадий Семенович энергичной походкой направился в дальний конец коридора, стараясь не смотреть в правую сторону, не заглядывать в распахнутые двери палат. Но вот палаты кончились, справа душевая комната, процедурный кабинет, ординаторская, слева должен быть выход на лестницу. Но ничего нет, только мужской туалет и наглухо закрытая неизвестно куда ведущая дверь. Скорее всего, именно она выходит на лестницу, другой двери просто нет. Аркадий Семенович с силой подергал за металлическую ручку, отошел от двери, вернулся к ней и, шепотом матерясь, снова подергал за ручку.

Это и в голову придти не могло, такая глупость, чушь такая, дверь на лестницу заперта. Опустившись на корточки, он заглянул в дверную скважину. Точно, за дверью лестница, хорошо видны ступеньки и перила. Аркадий Семенович с силой потянул ручку на себя – тщетно, лишь чуть слышно скрипнули тронутые ржавчиной петли.