Андрей Троицкий - Суд Линча

– Это мой долг, сказала она вслух. И пусть я потом буду страдать. Но это мой долг.

Шатров и ещё один следователь с Петровки по фамилии Гущин уже дважды посещали канцелярию для доверительных бесед с начальником Прошиным и старшим инспектором Феофановой. Прошин – человек осторожный, но добрый, отнюдь не бумажная душа, после окончания первой беседы за запертыми дверями своего кабинета подвел краткий итог. «Значит, наша Ирочка связалась с преступником, точнее сказать, убийцей?» – он перевел вопросительный взгляд на Гущина, затем на Шатрова, но так и не дождался ответа. Все слова уже были сказаны. Прошин потер седеющие брови: «Жаль, очень жаль. Способная девушка, аккуратная, жаль. Конечно, если нам с Елизаветой Ильиничной хоть что-нибудь станет известно, мы тут же дадим вам об этом знать».

«Это мы и хотели от вас услышать, – улыбнулся Шатров. – Спасибо». «Положение у нас, надо сказать, щекотливое, – продолжил Прошин. – Держать в канцелярии министерства человека, связавшегося с преступником… Пусть по молодости, по ошибке… Нет, такого мы себе позволить не можем. Это министерство. Каждый год мы сокращаем несколько работников. Знаете, борьба с бюрократией в свете новых веяний, – Прошин поднял глаза к потолку. – Это болезненный, скажу вам, процесс. Правда, чаще всего мы сокращаем вакантные ставки, по живому не режем. Но на сей раз… Вы меня понимаете… Все законно, под сокращение попадают в первую очень самые молодые сотрудники. А Ирина как раз молодой сотрудник», – Прошин тяжело вздохнул.

«Уволить Привалову не самая лучшая идея, – сказал Шатров. – Но и помешать вам я не могу». Шатров встал, разговор был закончен…

Елизавета Ильинична заперла кабинет начальника канцелярии и на несколько секунд остановилась перед полуоткрытой дверью своей комнаты, прислушалась. Звякнул стакан, послышались звуки льющейся воды, видимо, Липатов опять утолял жажду. Феофанова покашляла в кулак и вошла в комнату, сохраняя доброжелательное выражение лица. Оказалось, воду из графина Липатов наливал не себе.

За столом, положив на стол локти и прижав ладони к вискам, сидела Ирина, уставившись в листок бумаги. Ирина всхлипывала, давясь слезами. Липатов поставил перед ней стакан воды, а сам сел поодаль, сжался, словно стремясь вдавиться в стену. Елизавета Ильинична застонала в голос, подошла к Ирине и встала за её спиной.

– Что с вами, Ирочка? – Феофанова чуть наклонилась вперед и погладила Ирину по волосам. – Вы плачете?

Письмо было написано крупным разборчивым почерком. Феофанова теребила Ирину и быстро читала строки.

«Здравствуй, дорогая Ирочка!

По понятным, причинам не могу появиться, да и позвонить тебе боюсь. Наверняка твой телефон слушают. Поэтому решил передать тебе эту записку с оказией. Напиши ответ, хотя бы пару строчек, отдай человеку, который принес письмо. Твой ответ он передаст моему знакомому, и так твое письмо дойдет до меня. Ирина, меня разыскивают за преступления, которых я не совершал. Почему так получилось – рассказывать долго, да и бумаге всего не доверишь. Главное – ты должна мне верить. Должна верить в мою невиновность. Все остальное – детали, о них поговорим при встрече. Спасаясь от милиции, я был вынужден покинуть страну. Перебраться в Германию. Но по ряду причин эта страна не годится для моего в ней пребывания.

Сейчас я переехал в Финляндию. Думаю пожить здесь некоторое время, купить квартиру. Кстати, покупателю жилья здесь автоматом выдается вид на жительство, что мне и нужно. Хорошую квартиру для нас я уже присмотрел, а все документы на неё можно оформить буквально за один день. Теперь решение за тобой. Если ты меня любишь, приезжай. Здесь мы поженимся. Не понравится Финляндия, переедем в другую страну. Мир велик. А теперь уничтожь это письмо и напиши мне пару строчек. Согласна ты или не согласна. Если да, остальное я устрою, через неделю ты узнаешь мои координаты.

Целую, люблю. Твой Сергей».

– Ну, Ирочка, что вы убиваетесь?

Елизавета Ильинична снова погладила Ирину по голове, выпрямилась и пошла к своему столу. Ирина не отвечала. Она взяла со стола прочитанное письмо, порвала его в мелкие клочки и бросила бумажный мусор в корзину. Феофанова достала из своего стола пузырек и щедро плеснула из него валерьяну в стакан, разбавив капли глотком воды из графина. Комнату заполнил густой аптечный дух.

– Ирочка, вам надо выпить валерьянки, – сказала Феофанова, но не встала, чтобы отнести стакан, наблюдая, как Ирина взяла лист бумаги и что-то на нем стала писать.