Андрей Троицкий - Суд Линча

– Не бегите, – сказал Шатров. – Идите быстро, но не бегите.

Оказавшись в узком переулке, Шатров снова схватил за рукав свернувшего не в ту сторону Леднева.

– Там машина, нам туда.

– Это же Мельникова «Жигули», – от слишком быстрой ходьбы у Леднева началась одышка.

– Мельникова, – ответил Шатров.

Он залез в машину, открыл дверцу Ледневу и рванул с места. Переведя дух, Леднев вытащил непослушными пальцами сигареты и спички.

– Вы-то как здесь оказались? – спросил он, глубоко затянувшись. Леднев ещё плохо соображал, его мутило, тошнота подкатывала к горлу и снова проваливалась в желудок.

– Мельников просил присмотреть за вами, – сказал Шатров. – Ну, во избежание всяких неожиданностей, недоразумений всяких. – Этот Ярцев мог прийти не один, да мало ли что…

– Или я мог дело испортить, до конца не довести, – продолжил мысль Леднев.

– Точно, – кивнул Шатров. – Все-таки первый раз всегда трудно… Могли не справиться с волнением. Но вы ничего, молодцом.

– А что мне теперь делать?

– Что хотите, – Шатров пожал плечами. – Только не приходите ко мне на Петровку оформлять явку с повинной.

– Не приду, – пробормотал Леднев. – А с этим, ну, убитым, как все…

– Понимаю вас, – Шатров сделал поворот на широкую в восемь рядов магистраль. «Жигули» затерялись в потоке машин. – Убийцу Ярцева станут искать. Дело-то серьезное, убийство сразу в архив не спишешь. Милиция постарается, это уж точно. Но и в милиции не боги служат, люди. Не все нам по силам. А здесь, скорее всего, убийство заказное, действовал опытный исполнитель, – Шатров бросил на Леднева косой взгляд. – Такого голыми руками не возьмешь. Скорее всего с Ярцевым свели счеты обманутые им коммерсанты. А таких, – Шатров присвистнул, – таких много, обманутых. Некоторые в арбитражах, а некоторые разбираются по-другому. На этот раз Ярцеву не повезло. Всегда везло, а тут не повезло. Бывает.

– Значит, Мельников попросил вас присмотреть за мной? – Леднев выдвинул пепельницу и потушил в ней окурок сигареты. – Забавно.

– Мы просто не могли его упустить, – сказал Шатров. – За ним долго гонялись, но он всегда уходил. Способный, между прочим, был человек. Но сегодня на молоке обжегся. Сам притопал на эту встречу. Никаких сюрпризов не ждал. Даже осторожность иногда притупляется. С утра Ярцев позвонил своему знакомому, с которым договорился о встрече. Спросил: все без изменений? Тот ответил: да. И Ярцев пришел. Я до последнего думал, не придет.

– Значит, все прошло нормально?

– Нормально, – Шатров усмехнулся. – Только слишком много грохоту. Почему вы не стреляли в тот момент, когда приблизились к нему на расстояние вытянутой руки?

– Не смог, – честно признался Леднев. – Духу не хватило. Только тогда смог, когда понял: он уходит.

– Неужели к Ярцеву у вас осталась какая-то жалость?

– Выстрелить сразу я не смог. Не знаю почему. Высадите меня там, возле метро.

Шатров остановил машину возле входа в подземный тоннель, протянул Ледневу руку.

– Прощайте, Иван Сергеевич, – сказал он. – Да, кстати, вы не заметили, как легко дышится?

Леднев повел носом.

– А что, разве дождь собирается?

– Нет, просто после того, что вы сделали… – Шатров улыбнулся, – как бы это сказать, воздух в городе стал чище.

Эпилог

К концу рабочего дня, в пятницу, небрежно одетый, по виду пьющий человек вошел в подъезд министерства, где работала Ирина Привалова. Бесшумно он прошагал мимо склонившейся над книгой вахтерши, поднявшись на второй этаж и попетляв по коридору, нашел дверь с надписью золотым по черному: «Канцелярия». Мужчина приоткрыл дверь, заглянул в длинную комнату заставленную письменными столами, с единственным окном в торцевой стене, и несмело переступил порог.

Сотрудников канцелярии не оказалось на рабочих местах. Кто-то, пользуясь отсутствием заведующего, отпросился домой, другие женщины пили чай в соседнем, тоже собрались расходиться. Лишь старший инспектор канцелярии, Елизавета Ильинична Феофанова, уже отпившая чай, томилась за своим столом, не зная, чем занять себя оставшийся до конца рабочего дня час, перебирала старые папки документов, рвала ненужные бумаги и бросала белые ошметки в пластмассовую корзину.

– Простите, – мужчина поправил на шее вытертое кашне, – а Ирину Привалову могу я видеть?

Феофанова подняла глаза на посетителя. Рвать бумаги ей уже надоело. После чая с сытными бутербродами и пирожками тянуло на разговор.

– А вы по какому вопросу?