Andy Weiss - Stabat Mommy

– Натали часто придумывает то, чего нет.

– Понятно.

– Приехали, – Тедео лихо притормозил у ворот кампуса.

– Спасибо.

– Спокойной ночи, – помахал рукой мужчина и поспешно нажал на газ. Что-то я сегодня на себя не похож, удивился он. Всю дорогу разговаривал… пожелал спокойной ночи… но вроде бы все в порядке, мигрень так и не вернулась. Странный мальчик… откуда Натали узнала про его личные дела? Он не похож на того, кто треплется и сплетничает направо и налево. С чего же она взяла… сама заметила? Но замечать вроде бы было нечего, Бо никогда не пытался завязать со мной разговор, держался на расстоянии… Или у обиженной мадам звериное чутье? Мда. Загадка та еще.

Пиликнул телефон на столике у кровати.

Тедео лениво дотянулся, просмотрел сообщения: три от матери, одно от Натали.

Все давно знали, что единственный способ поговорить с Тедео – писать ему сообщения. На звонки он обычно не отвечает, делая вид, что не услышал или был на съемочной площадке, а вот сообщения все же читает.

Писать намного проще, чем говорить вслух. Тедео пользовался этим способом, чтобы общаться с друзьями и родными, и если бы мог, и вовсе перешел бы на буковки. Вот было бы здорово, если бы можно было выключить звук у окружающего мира, а слова вокруг напоминали бы субтитры в кино… бегущая строка. Удобно! И уши не режет…

Мать, как обычно, раздавала ценные указания. Каждое ее сообщение начиналось с «Тебе нужно». Оказывается, нужно было поздравить с днем рождения тетю Софи, не забыть посетить косметолога, а также обязательно поругаться с журналистом по поводу последнего интервью: маменьке не понравилось, в каком ключе оно было написано, и Тедео должен был эту проблему решить. Самому Тедео интервью вполне понравилось, и ничего выяснять и уж тем более ругаться он не собирался. Но матери знать об этом не обязательно. Кратко ответив на все три огромных, многословных сообщения одним «Ок», Тедео с легкой совестью вычеркнул из памяти все три «надо». Не ребенок, сам догадается, когда пора к косметологу, а когда – нет.

Натали написала всего несколько слов, от которых у Тедео глаза полезли на лоб.

«И давно ты переключился на мальчиков?»

Посидев пару минут в ступоре и, наконец, вспомнив, что вчера он подвозил до дома Бо, Тедео сообразил, что, видимо, сплетни разносятся очень быстро.

Настроение у Тедео было вполне сносное, до выхода из дома еще оставалось время, и он решил игнорировать бывшую девушку. Сходил в душ, неспешно сделал себе рисовую кашу… Лениво, вполглаза посмотрел на снова звякнувший телефон.

«Он действительно ухитрился тебя подцепить?»

Собеседник и его ответ для Натали были не нужны, всю историю она придумала и без посторонней помощи. Бо был прав, когда предположил реакцию окружающих.

«Я же вижу, что ты читаешь мои сообщения! Он что, рядом с тобой?!»

Натали все не унималась, и Тедео хмыкнул: интересно, а что будет, если не отвечать вообще никогда и ничего? Сколько историй родится вокруг его молчания? Не нужно быть пророком, чтобы понять, кто именно в ближайшее время станет источником этих самых историй.

«Хорошего дня, Натали» – нейтрально ответил Тедео.

– Чего хочет от тебя эта женщина? – грозно сдвинула брови Алин Ниши, которую бесконечные звяканья приходящих сообщений отвлекали от процесса поглощения торта.

– Она никак не может смириться с нашим расставанием, – бесцветным голосом ответил Тедео.

Почему-то сын в общении с ней использовал этот странный, непонятный оттенок голоса: блеклый, почти беззвучный, как будто выцветшая линялая тряпка. Алин это всегда раздражало, и стоило только услышать эту невнятную интонацию, как настроение портилось само собой.

А ведь он умел говорить совсем иначе! На интервью, в шоу, если он хотел – его голос мог звучать и интригующе-бархатно, и хрустально-звонко… только ей, матери, не доставалось этого великолепия.

Но сейчас внимание переключилось не на голос, а на то, что он произнес.

– Расставание? Вы с Натали расстались?

– Да.

– Что натворила эта мерзавка?

Для Алин все подруги сына были «мерзавками»: кому, как не матери, видеть, что этим вертихвосткам нужно от Тедео? Только одно: его деньги. Все равно больше он ничего не мог им дать.

Как бы ни любила Алин младшего сына, она прекрасно видела, какой он и чего стоит.

Он был красив и прекрасно танцевал.

Но это напоминало богато украшенную витрину, за которой, в пыли и паутине, стыдливо пряталось давно не ремонтируемое помещение.