Йоханнес Зиммель - Ответ знает только ветер

— Значит, скандала не миновать, — заметил Лакросс.

— Ну и что? Здесь совершено убийство. И если не ошибаюсь, незадолго до того убито двенадцать человек. И если я не совсем отупел, существует связь между этими деяниями. Те бедолаги, что находились на яхте в роли обслуги, то есть весь ее экипаж, не были миллиардерами, Луи, они были бедны, и у всех были семьи, как и у нас с тобой. И семьи эти остались теперь без кормильцев. Провалиться мне на этом месте, если я буду держать язык за зубами из страха, что кому-то не понравлюсь… А вы что скажете, мсье?

— Пусть я тоже провалюсь на этом месте, если убоюсь здешней компании, — сказал я.

— Что вы знаете, вы! Вы не живете в Каннах, — едва слышно прошептал Лакросс. Руссель положил руку ему на плечо.

— У Виаля осталась старуха-мать, — сказал он. — Теперь она получит пенсию за потерю кормильца. Ты знаешь, что это гроши. Подумай о матери Виаля, Луи. Представь себе, что это твоя матушка.

Удивительное превращение произошло с неказистым и грустным человечком. Он весь как-то подтянулся, тусклые глаза загорелись и расширились, он заговорил, и в его словах слышались отзвуки пережитых унижений и скопившейся за десятилетия ненависти:

— Ты прав, Жак. Я был трусливой свиньей, слишком долго, всю жизнь. Но теперь с этим покончено. Кто это сделал — поплатится. — Лакросс, задрав голову, взглянул Русселю в лицо. — Благодарю тебя за то, что ты так говорил со мной.

— Ну, ладно, ладно, старик, — сказал Руссель.

В комнату вошел полицейский и спросил:

— Кто здесь мсье Лукас?

— Это я, — отозвался я. — А в чем дело?

— Вам звонят из отеля «Мажестик». Туда пришли две срочные телеграммы на ваше имя. Вас просят забрать их, как только сможете.

— Нам вы здесь покамест не нужны, — сказал Руссель. — Если хотите уйти…

— Не хочу, а должен. Вероятно, телеграммы от шефа.

— Ясно. Ну, дело, видимо, разворачивается во всю мощь, — заметил Руссель.

Тогда мы все еще не понимали, как он был прав.

Обе телеграммы были от Густава Бранденбурга. Я попросил ночного портье дать мне ключ от моего сейфа, лежавший в его сейфе, достал шифр, уселся в пустом холле и расшифровал оба послания. В первой телеграмме мне предписывалось утренним рейсом вернуться в Дюссельдорф и сразу же по прибытии явиться в контору Бранденбурга. Вторая телеграмма гласила: «Защитите эксперта и вещдоки всеми средствами». Я посмотрел на время отправления.

Телеграмма была отправлена в 19 часов 45 минут. Если бы я был в отеле и прочел это, Виаль, вероятно, остался бы жив, подумал я, но тут же прикинул: как бы мы могли его защитить? Его никак, подумал я, но вот вещдоки, пожалуй… Откуда Бранденбург всегда знает так много обо всем?

Я сжег телеграммы, высыпал обуглившиеся кусочки в пепельницу и их растолок, потом положил шифр в свой сейф, из которого вынул паспорт и все деньги, и сказал портье, что мне нужно утром вылететь в Дюссельдорф, но номер я хочу оставить за собой.

— Все в порядке, мсье. Вы оставляете за собой свой номер и скоро вернетесь.

— Откуда вы знаете?

— Мы тоже получили телеграмму. — Он протянул мне несколько скрепленных вместе бумажек: — Вот ваш авиабилет, мсье. Нас просили зарезервировать вам место в самолете компании «Эйр Франс», вылетающем из Ниццы в девять пятнадцать. Вы летите через Париж и в двенадцать двадцать пять будете в Дюссельдорфе. Мы включим эту сумму в ваш счет.

Я поблагодарил, вернул ему ключ от сейфа и проследил за тем, чтобы он его тут же запер в свой сейф. Потом я поднялся в лифте в свой номер, разделся и принял контрастный душ. В номере лежало несколько коробок — мои костюмы и рубашки были доставлены. Я, не одеваясь, их все распаковал и повесил в шкаф. Оставил лишь легкий бежевый костюм и один из галстуков, купленных Анжелой. Я хотел надеть все это в дорогу. Потом так же нагишом растянулся на кровати и попытался заснуть, но сна не было ни в одном глазу. Я включил маленький приемник, который стоял на тумбочке. Теплый женский голос пел: «Elle est finie la comédie…» [12] «Комедия окончена» (фр.). Я выключил. Было два часа двадцать минут — я заметил это, перекладывая свои часы с места на место, что частенько делал ночью. Вдруг зазвонил телефон. В трубке голос Анжелы:

— Я уже звонила, но вас не было. Что… Что случилось, Роберт? Что-то страшное?

— Да, — ответил я. — Очень страшное.

— Что именно?

Я ей рассказал.

Последовало длительное молчание. Я подумал, что мне интересно услышать первую ее реакцию. Наконец она сказала, очень тихо: