Д. Пален - Живой товар

Гарик, так его все называют, мужчина видный. Одевается всегда со вкусом, элегантно. Небритым я его никогда не видела, а сегодня… Усталый, мешки под глазами, щетина… Как подменили человека!

— Привет, Анастасия…

Вот имечко-то мне выстроил! Анна ему слишком просто.

— Гарик, ты ли это?

— Я это, я. Только устал, как собака. Мне бы сейчас поспать, а тут это мероприятие…

— И что это ты по ночам делаешь?

Это я его подначить хотела. Не вышло — видно, и впрямь досталось ему ночью.

— А по ночам я, детка, склад наш от потопа спасаю.

— Опять затопило? В новом-то помещении?

Ну и везет же «Татьяне» на потопы!

— Да будь оно неладно, помещение это! То проводка дурака валяет, то сигнализация, теперь вот трубы у соседей сверху прорвало…

— А святой водой не пробовал? — процитировала я из одной книжки. Гарику, правда, ссылку на источник не привела — он после «Собаки Баскервилей» ничего не читал.

— Издеваешься, да? У нас этой воды — полный подвал. И что досадно — только вчера новую партию аспирина туда сложили. Я еще, как дурак, бегал по всему городу, закупал… Все пропало!

— Совсем все?

— Ну, осталось сухих ящиков шесть… Но их же тридцать было!

— Да, круто, — согласилась я.

Странно, зачем бегать по городу закупать аспирин?..

Но дальше додумать я не успела, потому что Гарик, давно искавший плечо, на котором можно было бы выплакаться, стал в лицах и картинках описывать свои мытарства. Каждая фраза заканчивалась энергичным глотком и громким рефреном: «а я, как дурак, по всему городу бегал».

Это меня удивляло все больше. Дело в том, что месяца четыре назад открылся новый филиал «Татьяны» — аптечный. Они где-то на Востоке покупали нерасфасованный аспирин и анальгетики. Я сама видела: огромные такие пластиковые банки, уж не знаю на сколько тысяч таблеток каждая. Новый филиал как раз и занимался тем, что таблетки эти фасовал, на спецоборудовании швейцарском запечатывал и в аптечную сеть города поставлял, даже, по-моему, не только нашего. Договора, стерильное помещение, все честь по чести.

А теперь вдруг он заявляет, что по городу скупал этот самый аспирин. Зачем?!

Но тут нас пригласили на продолжение итогового совещания. Гарик вернулся к своим бумажкам, а я к своему шефу — агентство представлять. Тронная речь Манохина завершилась, теперь носом в бумагу отчитывался главбух — какое из подразделений какую прибыль принесло… Долдонил долго, но по существу. Потом начальник охраны — для деликатности ее называют «юротдел» — в двух словах о своей работе доложил, и, в частности, о том, что все наши сотрудники верны идеалам фирмы до гроба и вообще такие все замечательные. Знать бы, откуда он берет эти сведения…

Шефам подразделений говорить не полагалось, они должны были внимать указаниям генерального, который опять взял слово. Теперь он конкретно похвалил отдел недвижимости и почему-то наше агентство. Уж не знаю, что он имел в виду: финансовые показатели или верность идеалам, но с барского плеча была отвалена коллективу премия в размере месячного оклада, каковую нам выдадут не позднее следующей недели. Вот это действительно луч света в темном царстве! Только за какие такие особые заслуги? Непонятно. Работали мы, прямо скажем, ничем не лучше, чем всегда. Хотя и не хуже.

Лаврук сидит довольный, как слон после купания. И даже слегка порозовел от радости. Приятно, конечно. С одной стороны.

На такой мажорной ноте совещание и закончилось. Шеф предложил меня домой подвезти, но сегодня я торопилась не домой, а на свидание. Поэтому Лаврук поехал один.

А я не торопясь, пешочком шла через наш центр, старательно следя за тем, что под ногами, в смысле брусчатки. До рандеву оставалось еще минут пятнадцать. И я остановилась возле книжно-журнальных развалов. Ввиду грядущей премии можно было себя и новым журнальчиком порадовать, а еще книжечкой из старых переводов.

Самое главное — придумать оправдание тратам! Конечно же, нашелся и журнальчик, и книжечка. Причем какие! «Альбомъ тамбурнаго вязания», изданный в Санкт-Петербурге… Правда, нынешнем СПБ, в 1995 году, но все же повторение фотоспособом дореволюционного издания. И еще сборничек моего любимого Булычева. Конечно, расстаться пришлось с небольшой суммой, но подарок есть подарок. Тем более себе, любимой…

Сзади раздался голос:

— Аська, ты меня по миру пустишь!

Выследил-таки. Ну куда от него спрячешься — спец!

— Здравствуй, Дима. Не беспокойся, не пущу — мне скоро премию дадут — во!