Татьяна Устинова - Хроника гнусных времен

– Соня, – спросил Гриша испуганно, и она наконец подняла на него глаза, – ты что? С ума сошла?

– На тот свет! – фыркнула тетя Александра. – Да у нее духу бы не хватило! Вы посмотрите на нее! Служанка! Мозги, как у курицы, а может, и тех нет! Разве она сможет жить одна, без меня? Да она сдохнет через неделю, потому что ее надо на поводке водить, а ты ее с поводка спустил!

– Вас бы на поводке водить, тетя, – вдруг с силой сказал Дмитрий Павлович, – да еще в городском саду за деньги показывать, как обезьян в былые времена.

– Нет, Дима, – Юлия Витальевна встала, подошла к его креслу и стала за спиной, – мы виноваты.

Мы тоже сразу поверили. Мы сразу осудили. Мы ничего не хотели узнавать. Она на нас надеялась, бедная девочка, а мы ее… На нас и на бабушку. И вон что вышло.

– Дура! – сказала тетя Александра дочери. – На коленях приползешь, слезами умываться станешь – не приму. Прокляну, – добавила она равнодушно, – и тебя, и твоего ублюдка. Всех прокляну.

– Воля ваша. – Кирилл отпустил Владика и вытер о штаны руку. Не ту, которая была измазана кровью, а ту, которой держал его за шиворот. – Так что ты правильно пришел, Гриша. Молодец. Только все-таки зря ты меня по голове лупил.

– Это он? – спросила Настя. – Он тебя тогда ударил?

– Я, – сознался Гриша, – я ведь думал, что ее родные не пускают. Про уголовника я не догадался, конечно, думал, просто так, не хотят. Я же не подарок судьбы, – и он серьезно взглянул на Соню, которая тряслась как в ознобе. – Нога у меня… И работа не так чтобы очень красивая. Мастерская у нас, – зачем-то объяснил он семье, – мы с другом вдвоем рамы делаем на заказ. Кто богатый и хочет непременно, чтобы рамы были из дуба или там из березы карельской. Мы делаем и продаем. Жить можно. Только на “Мерседес” я пока не заработал.

– А на что заработал? – вдруг спросил Дмитрий Павлович, и Гриша обстоятельно объяснил:

– На “Ниву”. Хорошая машина. Надежная, и собаку удобно возить.

– А Кирилла зачем стукнул? – Это Настя вступила. За спинками кресел она пробралась к Соне и взяла ее за руку.

– От злости. Я думал, это опять за ней следит кто-то. Думал, хоть ночью дадут поговорить, и не вышло. Думал, проучу, как следить за ней!.. Она-то как увидала, что я его стукнул, так чуть сама не умерла. Уйди, говорит, не показывайся больше, знать тебя не хочу! Я не знал про уголовника-то…

– Этого не может быть, – пробормотала Соня, – не может этого быть.

– Да, – вспомнил Кирилл, – ожерелье. Ожерелье, дорогая тетя Александра, осталось в мастерской, так что вряд ли теперь вам удастся его заполучить. Это Владик звонил? Вы его надоумили?

– Пошел ты, щенок, – сказала тетя, – она еще подавится этими камнями. Она и ее недоумок. Пусть забирают и катятся. Мне не нужна такая дочь. Так и знай, – она повернулась к Соне и потрясла у нее перед носом пальцем, похожим на сардельку, – матери у тебя больше нет! Променяла ты мать на чужого мерзавца! И ничего у тебя с ним не выйдет. Никогда. Это уж я тебе точно говорю, потому что знаю тебя, идиотину!..

– Сонечка, сядь, – попросила Настя и пододвинула кресло, – сядь, пожалуйста, и не слушай ты ее!..

– Как же это? – вдруг спросила у нее Соня. – Почему? За что?

– За то, что такая дура, – ответила тетя Александра и отвернулась.

– С этим все ясно, – быстро проговорил Кирилл, – все выскажутся попозже, во время прений. Переходим к основному вопросу повестки дня.

Он нервничал и понимал, что говорит что-то не то, но у него не было сил на политес.

– Агриппина Тихоновна не роняла в воду фен. Она умерла от электрического разряда, не имевшего отношения к фену. Сначала я увидел, что пробки выбило как-то странно, а потом Настя сказала, что фен, который бабушка якобы уронила, вовсе не тот, который она подарила ей на день рождения. У нее был только один. Значит, убийца забрал ее фен себе, а в ванну сунул какой-то другой. Я не знаю, зачем он это сделал, от жадности, или по глупости, или по недосмотру, но Настя догадалась, что бабушку убили, и таким образом я оказался в вашем доме. Настя хотела разобраться в этом, и я должен был ей помочь.

– То есть ты на самом деле не тот Кирилл, которого видела мама? – уточнила Нина Павловна.

– Нет. Не тот. Но это совершенно неважно. Настя показала мне бабушкин дневник, где было написано среди прочего, что ее беспокоят Настя, Сергей и Людочка. С Настей и Сергеем все более или менее ясно. Из-за Насти она беспокоилась потому, что та встречалась с Кирой, а бабушка считала, что он дрянь.