Татьяна Устинова - Хроника гнусных времен

– Затем, что все это должно закончиться, – сказал Кирилл, – твоя мать и твой брат выдумали всю историю с уголовником, потому что они не желали, чтобы ты выходила замуж. Все ведь к этому шло, правильно? Ты вышла бы замуж, и они остались бы вдвоем, и некому было бы варить им борщ, и неоткуда было бы взять денежки на сигареты. Правильно я говорю?

– Я не уголовник, – сказал Гриша растерянно, – ерунда какая! Ты что, думала, что я уголовник?!

И он поднялся с кресла, и сделал шаг, и остановился, так и не дойдя до Сони.

– Владик сделал газету на своем компьютере, – продолжал Кирилл, – сфотографировать тебя в больнице было просто. Идея была, разумеется, тетушкина. И тетушкино же исполнение. Она подсунула газетку Соне, она дала ей возможность принять снотворное, она “Скорую” вызывала, она ее в психушку сдала. Только она не предполагала, что Гриша не поверит в то, что Соня его бросила, и станет ее искать, и караулить, и даже на дачу за ней попрется. Ну как? Пока все верно?

Гриша вдруг коротко хрюкнул и что есть силы стукнул ладонью по столу. Чашки подпрыгнули, новый чайник изрыгнул облачко пара, зазвенели рассыпавшиеся из плетенки ложки, и вскрикнула Света.

– Ты думала, что я… уголовник?! – с безмерным изумлением произнес он, и Кириллу показалось, что он сейчас разрыдается. – Значит, все это время, что я… что мы… и все из-за того, что ты думала, будто я – уголовник?!

Он взялся за голову странным, очень не шедшим ему движением и неловко плюхнулся обратно в кресло, подвернув больную ногу.

– Тетя, – вдруг очень громко сказал Дмитрий Павлович, – тетя, это правда?! То, что говорит Кирилл?!

Тетя Александра выпрямилась в кресле, глаза у нее горели инквизиторским огнем, и дышала она ровно и глубоко.

– Мерзавцы, – сказала она негромко, – сволочи. Подонки. Это ты им рассказал, слизняк? – спросила она у Владика. – Ты, ничтожество, шлюха?

– Нет, – забормотал Владик, которого Кирилл так и не отпустил, и стал в панике перебирать ногами, как будто хотел отодвинуться от матери, – не я! Не я, правда!

– Да ерунда это все. Никто и ничего мне не рассказывал, – сказал Кирилл брезгливо, – все и так стало ясно, как только Света меня посвятила во все подробности жуткой Сониной истории. Я все проверил. И все это вранье от первого до последнего слова.

– Я так хорошо все придумала, – продолжала тетя Александра с сожалением, – отлично придумала. Моя дуреха никогда бы не догадалась. Если бы ты ей не сказал! – и, размахнувшись, она кинула в Кирилла чашкой.

Он не успел ее поймать, потому что не ожидал такой прыти от тучной тети Александры. Чашка ударила его в висок. Голове сбоку стало больно, и что-то горячее потекло по шее.

– Кирилл! – вскрикнула Настя.

– Тихо! – Кирилл вытер ладонью то горячее, что текло по шее, и очень удивился, увидев кровь. – Все в порядке. Не пугайся. Она просто бесится.

– Я? – спросила тетя Александра и засмеялась мелким ненавидящим смехом. – Я тебя ненавижу! Ты еще поплатишься за свои дела. Со мной все равно ничего нельзя сделать, я преступлений не совершала. А вот ты пойдешь в тюрьму, потому что ты чуть не прикончил Сергея!

– Почему ты не сказал ей, что ты не уголовник? – спросил Кирилл и снова вытер щеку. – Почему ничего не объяснил?

– Я не знал, что объяснять, – ответил Гриша хрипло, – она не разговаривала со мной. Она только все повторяла, что мы больше никогда не увидимся. Я пытался спросить, а она…

– Я думала, что он убийца и бандит, – проговорила Соня и вдруг бросила осколки чашки на пол. Они зазвенели, покатились. – Я думала, что милиция его ищет. Я думала, что он скрывается. Я говорила ему, что все знаю, чтобы он уходил, а он все не уходил…

– Сонечка, – сказала Света и заплакала, – бедненькая. Сонечка, как же так?..

– А я все понять не мог, что она знает, – сказал Гриша Кириллу, – она мне все – я знаю, знаю, я про тебя все знаю, а я думаю, что она знает?

– Она осталась бы со мной, если бы не ты, – тетя Александра все смотрела на Кирилла, сузив инквизиторские глаза, – она ни о чем бы не догадалась. Куда ей! Она всю жизнь была дурой. Она исполнила бы свой долг до конца, а ты помешал! Ты все испортил, подонок!

– Она приготовила шприц и ампулы с барбитуратом, – сказал Кирилл устало, – она собиралась исполнять свой долг еще совсем чуть-чуть. Верно, Соня?

– Я хотела еще один раз сказать ему, что мы больше не увидимся, – тускло выговорила Соня, – он ушел бы, и я бы…

– И ты сделала бы себе укол, – закончил за нее Кирилл, – такой, от которого ни одна “Скорая” не откачала бы. Конечно. Ты любила уголовника, опозорила всю семью, чуть не загнала в гроб мамашу и продолжаешь тайно с ним встречаться! Только одно и осталось – на тот свет.