Татьяна Устинова - Подруга особого назначения

Варвара посмотрела на него остановившимися глазами.

– Нет, – забормотала она, – нет, не может быть.

Шеф не мог ударить Димку по голове, он весь день просидел на работе. И вообще это совсем не его стиль! Вот на начальника анонимку написать в налоговую полицию он может, очень даже запросто, а по голове.., нет, вряд ли! Точно есть кто-то третий, Иван. И я его боюсь.

– Не бойся, – сказал он и улыбнулся, – ты храбрая сыщица, а вовсе не какая-то там размазня!

– Я не размазня, – медленно подтвердила Варвара. – И еще журнал. Когда тот вез меня в машине, я лежала на журнале, прямо на желтой наклейке. У нас все журналы с такими наклейками приходят, значит, это кто-то из компании. И мне кажется, что я знаю – кто.

– Кто?

– Завтра утром я скажу точно.

– Говори сейчас, – приказал он, – что еще мы будем утра ждать!

– Нет. Завтра. А если это не он?

– А если это он? – спросил Иван сердито.

Он забеспокоился, когда ему позвонила Лина и сказала, что у нее только что была Варвара Лаптева.

Полоумная девка все же затеяла расследование, как будто украли галоши, а не полмиллиона франков! Он собирался ехать за ней, если бы только она оказалась в своей квартире, хоть не признавался себе в этом, а она возникла на пороге его дома, как будто явилась прямо из его мыслей!

– Мне надо выяснить все, до конца, – твердила она упрямо, – и найти эти деньги, чтобы твой приятель Паша не думал, что их на самом деле украла я!

– Паша так и не думал. Так думал только я. И то не долго.

– Помоги мне, Иван.

– Как?

– Давай завтра вечером съездим в одну компьютерную контору. Я с утра туда схожу и попробую подготовить почву. Она называется “Электронике Плюс”, там работал Петр Борисович. Я хочу, чтобы ты посмотрел его компьютер и сказал, можно ли залезть в него и узнать обо всей комбинации с деньгами.

– Если ты говоришь, что этот третий с твоей работы, при чем тогда Петькина контора?!

– Ты мне поможешь?

– Да. Но я хочу знать, при чем тут контора?! И как ты собираешься потрошить их компьютеры? Тебе никогда в жизни никто не разрешит! Если бы это была моя контора, я ни за что не разрешил бы чужим людям копаться в компьютере моего сотрудника!

– Я уговорю ее хозяина.

– Ты меня пугаешь, – пробормотал Иван.

– А если мы найдем эти деньги? Ты будешь рад?

– Я буду просто счастлив, но я не понимаю…

– Тебе и не надо ничего понимать, – сказала Варвара с железобетонным женским превосходством, – ты мне просто помоги. Договорились?

Он смотрел на нее и молчал, а она думала только о том, что ни слова не сказала ему ни про жалюзи, ни про люльку, в которой работали нерадивые мойщики окон.

Утром она наотрез отказалась доехать с ним до работы.

– Не надо меня везти! Я сама прекрасно доберусь! Он злился от беспокойства за нее и не хотел, чтобы она это заметила. Ее вчерашняя идея не слишком ему нравилась, но он понимал, что она уже все придумала и мешать ей не стоит.

Полночи он рассматривал ее и удивлялся тому, что она спит рядом с ним, и что она оказалось такой умной и решительной, и все придумывал, что скажет о ней его насмешливая мать.

Только никаких официальных фотографий.

Варвару он станет показывать живьем, и пусть все думают, что хотят!

Потом он ее разбудил, и это было так здорово, так остро, и забирало все силы, и он проспал бы, если бы не будильник, который невозможно выключить с первой попытки!

– Я не понимаю, почему не могу тебя подвезти. А если мне хочется?

– А если мне не хочется?

Он выглянул из своей ванной – свежевыбритые щеки, короткие волосы, необъятные плечи под расстегнутой льняной рубахой, слаксы с безупречными складками.

Как он сказал – я работаю хозяином жизни?

И удивился – разве по мне не видно?

Варвара отвела глаза. Вчера, когда они ели мясо и запивали его красным вином, а потом сидели на ковре перед камином, прижавшись друг к другу, все было не так. Он был в джинсах и майке, а она в халате, а потом не стало ни джинсов, ни маек, ни халатов, а сейчас в несентиментальном утреннем свете все казалось другим. Варвара снова чувствовала себя замарашкой и косилась на свои побитые сапоги, валявшиеся у входной двери, и одергивала юбку, и теребила верхнюю пуговицу на кофте, все не могла решить, что лучше – застегнуть или расстегнуть.

Джинсы, свитера, ботинки на толстой подошве и… “Харлей Дэвидсон”!

– Что ты бормочешь?

– “Харлей Дэвидсон”, – выпалила Варвара. Рубашку он застегнул, и на него можно было смотреть относительно спокойно. Вот уж никогда она не думала, что расстегнутая мужская рубашка может приводить ее, Варвару Лаптеву, в состояние гипнотического транса!