Арти Бринк - Каждый верил в рай

– Надеюсь, у Кэмбала кишка не тонка, и он выступит против.

– Как в сказке зажили бы тогда.

«Да, дружище, они действительно тебя обожают», – отметил я, с легкой улыбкой вспоминая последнюю встречу с Дюком.

– Отведешь этих к управляющему? – захлопнув журнал и развернувшись на стуле спросил сторож.

– Чтоб меня увольняли, а я еще и горбатился? Сам иди.

Тогда охранник протяжно вздохнул, протянул мне документы и потребовал расписаться. А затем выдал из ящика стола белые каски с эмблемой предприятия: темной горой, за которой восходило лучезарное солнце.

Нас провели через остаток коридора контрольно-пропускного пункта и вывели на территорию комплекса, сокрытого неприступной стеною от посторонних глаз. Я едва поспевал за скорым шагом мужчины, путь которого пролегал поперек всего комплекса. Даже не удавалось хорошенько рассмотреть теснящиеся по сторонам кирпичные сооружения. Пронеслась мимо стоянка тяжелых, истертых временем горных гигантов, служивших прежде для вывоза с глубин карьера горные массы, отвалы которых развевались на ветру изо дня в день. Их желто-черные цвета целиком скрывались пылью, а пробитые, спущенные шины свисали с колесных дисков – никто не заводил и даже не прикасался к ним уже многие годы. Мелькнуло и осталось позади пожарное подразделение, где на площадке сотрудники перепроверяли снаряжение на случай экстренных ситуаций. Дымила пепельными клубами котельная. Ритмично и часто грохотали цеха.

Но вскоре провожатый свернул, и мы ворвались в паутинную чащу желтых, красных, зеленых и синих труб, где многоярусной сетью вплотную от нас кочевало сырье по лентам. «Если бы меня попросили пройти вдоль какой-нибудь трубы, то я бы ее непременно потерял», – не сомневался я, задирая голову, стараясь заметить кусочек ночного неба. Но видел только, как вырывалось из клапанов и окон печей пламя, а разделенные какими-то четырьмя метрами рабочие пытались докричаться друг до друга; как тягостно на каждом шагу в собственных производственных нечистотах рокотали машины. Я с трудом вдыхал сдавливающий легкие запах масел и земли.

Через минут пять мы выбрались к двухэтажному зданию, на двери которой висела табличка: «Операторская №11».

– На ваши вопросы ответит управляющий смены, – пробормотал охранник, – Гарри Ворман.

Мы зашли внутрь, но ощущения оставались практически такими же, как и снаружи: противно и прохладно. Проводник доложил одному из тех, кто был в комнате, о нашем прибытии. Тогда двое в серых комбинезонах и куртках с синими полосами лениво повернули голову и, не удовлетворив свой интерес, вернулись к огромным мониторам, где в желто-красно-зеленых тонах мигали схемы работы комплекса, элементы управления и данные по давлению, температуре и еще нескольких неизвестных мне величин в различных точках. «Думаю, они безмерно рады, что могут контролировать процесс, лишь сидя в кресле да щелкая мышью». Третий же вложил в шкаф у стены толстую папку, дал указание операторам и, опершись задом о свободную часть стола, занятую сложенных стопкой касок, пригласил нас.

– Детективы, чем обязан?

– Алан Соден. Сегодня обнаружили мертвым одного из ваших сотрудников, – ответил я, предъявляя запечатанную в пластиковом пакете для вещдоков чип-карту покойного, – Мориса Неймуна.

Лицо Вормана не отражало ни удивления, ни сожаления, ни облегчения – никаких эмоций. Он провел рукой по коротким темным волосам, взял планшет и, поворошив листы, вычеркнул нужное имя.

– Да, он числится… Прошу прощения, числился в моей бригаде уже третий год.

– Опишите его.

– Тихий, исполнительный. Даже слишком, – потер он гладко выбритый подбородок. – Пока остальные парни наслаждаются обедам, он перекусывает одним лишь яблоком и продолжает работу.

– Какие у него были обязанности?

– В обязанности Мориса входила ежедневная проверка, настройка и ремонт измерительного оборудования.

– Если он каждый день был при деле, – в который раз уже на котором деле цеплялся я за слова, – то, как вы объясните, что он ориентировочно в полдень оказался на другом конце района?

– Видите ли, он четко выполнял изо дня в день свою монотонную тупую работу и в какой-то момент стал забываться, работать точно автомат. Можно понять. Тогда психиатр посоветовал ему сменить деятельность. – Начальник смены на пару секунд сделал паузу. – Но он не хотел увольняться, так как даже такая работа была стабильной. А на предприятии в то время как раз началась «благотворительность».