Арти Бринк - Каждый верил в рай

– А как же следы, кровь, протоколы?

– Предоставь это тем слоняющимся туда-сюда недоэкспертам. А протоколы подождут.

Новичок глубоко вздохнула, еще раз обвела глазами место преступления и, ничего более не добавляя, направилась следом.

Я попрощался с последним лучом солнца, блеснувшим далеко впереди. Дома, дворы, улицы – весь район стремительно утопал в ночи. Лишь оставшиеся в живых единицы легиона фонарей оттягивали неизбежное наступление кромешной темноты. В свете фар зашныряли первые грызуны и насекомые. Днем обитателей этого района от «соседей» спасало солнце, но сейчас последние вырывали власть над окрестностью. И спешно идущий домой с наступлением сумерек даже на главных дорогах мог с ужасом обнаружить, что за ним тянется орда таких же голодных, как и он сам. Собственно, вы никогда не найдете здесь замертво лежащую птицу. Мне повезло застать времена, когда все было иначе.

Шестьдесят лет назад геологи обнаружили обширные залежи золота. Тогда первопроходцы наспех отстроили городок для первых шахтеров и рабочих завода. Для тех, кто искал достаток себе или семье. Для тех, кто после беспрестанной, непосильной смены наконец вырывался за территорию предприятия: вдыхал свежий вольный воздух, чувствовал живой теплый свет и в изнеможении падал на матрас. Эстетика, комфорт и условия проживания никого в то время не волновали.

Тяжелая пыль, возможность обвалов и взрывов заманивали желающих подвергать свою жизнь опасности – ведь риск действительно был оправдан, каждому гарантировалась весьма приличная заработная плата. И такая погоня за мечтой от смены к смене увеличивала производительную мощность предприятия: чем больше пророешь, добудешь или переработаешь – тем больше получишь. Неудивительно, что колоссальные цифры перевыполняемых планов задирали планку другим добывающим пунктам.

Золото текло и пульсировало во всех сферах жизни города, поддерживало и взращивало его, обещая крупную прибыль инвесторам. И вскоре город по праву провозгласили связывающим воедино издыхающую страну узлом, что позволило административному району расшириться и возвыситься до небес в попытках уместить офисы всех управляющих структур. Одновременно преуспевшие персоны вознесли личный «райский» район: воздвигли небоскребы с роскошными апартаментами, распахнули двери великосветских отелей и усеянных повсюду всевозможных торгово-развлекательных центров, подсветили вывешенные афиши театров, разожгли звезды ночных клубов. Теперь у каждого разумного горожанина укрепилась мечта – перебраться из своей норы в нареченный Эдем. Все верили: будут усердно работать, лишь успевая утирать пот – и непременно проснутся в блаженной роскоши. И тогда эти мечты вполне могли воплотиться в реальность.

Но с годами спуск от спуска приносил все меньше прибыли. Добыча не успевала за без конца нарастающими темпами переработки – всемогущее Эльдорадо увядало от натиска конкистадоров, откашливая нетленную пелену пыли, окутывающую рабочий район. Труднее всего приходилось пристрастившимся к весомым пачкам купюр владельцам. И за короткий срок они завезли автоматику, переоборудовали завод и почти полностью распустили штат, тем самым сократив внушительную строку расходов.

Пара тысяч рабочих осталась на улице. В считанные мгновенья твердая земля разверзлась под их ногами. Повезло лишь операторам и инженерам, которые продолжили следить за мерным ходом преимущественно завезенного сырья по конвейеру. Число безработных, обескровленных и заполонивших неблагоприятные для проживания улицы города росло, как множились количества жалоб на пневмокониоз 1 1 Пневмокониоз – необратимое и неизлечимое заболевание легких, вызванное длительным вдыханием производственной пыли и характеризующихся развитием в них фиброзного процесса. . Прожигающая насквозь боль в груди и тяжелый кашель завладели каждым вторым, обращавшимся в клинику. «Иронично: еще вчера рабочий вкладывался в смог, приумножая свои накопления, а сегодня тратит заработанное на лекарства, чтобы не подохнуть, хрипя на асфальте. Хороший священник назвал бы это карой божьей». Безработным-смертным негде было взять медикаментов. И народ, как пес, стал бродить в поисках средств к существованию, вгрызаться и лезть кровавой и грязной мордой туда, где остальные бы отступили. Треть населения стояла на распутье безнравственного заработка и жалости прохожих. Правоохранительные органы были не в силах сдерживать крепнущую преступность. Но последним хоронящим здравомыслие людей фактором были непомерные расходы на разжигание и без того ослепительных, сменявших друг друга светских вечеров Эдема, пока с другой стороны человек надеялся застать завтрашний рассвет. Все, что оставалось народу – молиться, надеяться, просить, протестовать и взывать к честности. Подавление митингов с требованиями о помощи стало обыденностью для силовых структур.