Арти Бринк - Каждый верил в рай

Но появился никому не известный Виктор Фирнум. Масляными красками он рисовал прекрасное будущее, естественно, при том условии, что займет пост мэра. И уставшие от жалкого существования жители увидели в амбициозном Викторе и его будоражащих и приковывающих речах символ скорых, столь желанных перемен. Данные предвыборные обещания он честно исполнил: в кратчайшие сроки возвел блочные дома, которые раздал под беспроцентный кредит, организовал выдачу лекарств и начисление пособия по безработице. Этого хватило для умиротворения волнений на пару лет. До тех пор, пока дома не стали рассыпаться от завывающего в щелях стен ветра, а люди, стоявшие часами в очередях за препаратами, уходить ни с чем. В народе рабочий район теперь звали воющим краем. Не то из-за ветра, носящего из стороны в сторону пыль, не то из-за тяжелой судьбы живущих здесь людей. Таким район, в котором я вырос, являлся и сейчас.

До перерабатывающего комплекса оставалось минут десять пути. И за все прошедшее в дороге время ни я, ни новичок не произнесли ни слова. В тусклом отражении лобового стекла я видел, как, положив ногу на ногу, она без единого движения сидела на переднем пассажирском сидении. Прислонившись к двери, девушка в задумчивости всматривалась в проносящиеся мимо силуэты. Когда по какой-то причине я вновь взглянул на ее отражение, то заметил, как что-то блеснуло на лице, скользнуло вниз. Взметнулась к глазам ладонь, скрестились руки на груди. «Не припомню, когда в последний раз чувствовал себя так неловко. Наверное, я выразился слишком резко на ее счет. Да и на деле она показала себя довольно неплохо», – думал я, не находя, что сказать, не зная, стоит ли вообще что-то говорить.

Но наконец за поворотом показались металлические ворота, вгрызшиеся в четырехметровые бетонные стены, которые были коронованы колючей проволокой. За ней едва виднелся конек листовой крыши комплекса. Я припарковался под белым светом одного из фонарей, и из окошка охраны тут же показалось недовольное лицо:

– Стоять, – догадываясь, что мы не сотрудники предприятия, прогремел сторож, когда я и новичок приблизились. – Кто вы? Никого не ждал. Чего надо? – поочередно направляя нам в глаза фонарик, от которого не удавалось укрыться за ладонью, поинтересовался охранник по вине обязанностей, со столь узнаваемой интонацией, будто все держится исключительно на нем.

– Детектив Соден. Мне нужно с кем-то поговорить об одном рабочем, – я предъявил удостоверение, и в это же мгновенье стоящая позади девушка недовольно фыркнула.

– Ждите.

Сквозь приподнятые жалюзи на окне я видел, как мужчина взял трубку стационарного телефона и доложил о почти что полуночных визитерах. Получив распоряжение, он взмахнул рукой, подзывая к себе, а затем указал на дверь, гудящий сигнал которой известил об открытии магнитных замков.

Только пройдя по коридору пропускного пункта сквозь свободно вращающийся турникет и отключенный металлодетектор, я достиг комнаты охраны. По эту сторону стоял притиснутый к знакомому окну стол с монитором. На нем мелькала сетка черно-белых изображений многочисленных камер. А по соседству заваривалась большая упаковка «роллтона», прикрытая книгой в размякшем и уже нечитаемом переплете. «Мерзость», – коротко выдохнул носом я, вспоминая, однако, что сам почти каждый день питаюсь на ходу. Встретивший нас охранник потребовал документы и, получив желаемое, стал заносить данные в журнал. По другую сторону комнаты, на диване, лежал второй сотрудник. Он решал судоку в журнале, прислушиваясь к радиоприемнику, антенна которой была примотана изолентой.

Ведущий мерно говорил, словно беседовал напрямую со слушателями: «…уже год. Неужели, он не понимает, что его решения лишь обостряют обстановку в нашем городе? Это не тот человек, которого мы избрали три года назад. Где тот, кто подарил порядок и спокойствие, кто видел своею обязанностью заботу о гражданах? Я могу представить чувство, когда теряешь все. И искренне сочувствую ему. Но мы ведь еще живые. Вы помните об этом, Виктор Фирнум?»

– Да ни черта он не помнит. Даже из отеля своего не выбирается.

– Догадывается, что не стоит ему к нам выходить, – усмехнулся первый. – Который месяц он уже не выходит?

– Жрет, небось, только да по бассейну на матрасе плавает.

«…сохраняйте в себе человечность: гнев и безумие на акциях не приведут к должному результату. Найденные у членов Совета миллионы по праву наши, но ни одна монета не стоит жертв. Прошу, не отвечайте жестокостью. Ваша радиостанция „Наш город“ и ее ведущий, Майкл Адвер. Напоминаю, что вы можете отправить пожертвования для нуждающихся на счет организованного нами фонда. Информация о нем прозвучит далее».