Тони Вильямс - Цена предательства

Десантникам так и не удалось разыскать стрелявшего. Они даже не сумели определить, откуда прозвучал выстрел, хотя и подозревали, что стреляли с крыши многоквартирного жилого дома, населенного сторонниками республиканского движения. Здание нависало над улицей, по которой брел британский патруль.

Ньюмэн решил остаться рядом с телом Рида, пока не прибыла машина скорой медицинской помощи. Молодой офицер, командовавший патрулем, велел ему уйти в укрытие, но впервые в своей военной карьере Ньюмэн отказался выполнить прямой приказ и прикрывал своим телом погибшего друга. Позднее он и сам себе не мог объяснить своего поступка, но внутренний голос скомандовал ему защитить окаменевшее лицо Рида от дождя и снега, и он повиновался.

На следующий день его вызвали к начальству и оставили без увольнительной на месяц за неповиновение приказу. А ему было наплевать.

Он и сам не хотел сопровождать своих друзей в поход в город. Тем более что на одного друга теперь стало меньше. Он ненавидел местных жителей, которые, в свою очередь, люто ненавидели британских солдат, плевали им в лицо, обходили стороной как зараженных в магазинах и пивных, а на улице кричали им вслед обидные ругательства.

Ленни Мэлин тоже не отбыл полностью трехмесячный срок службы в Северной Ирландии. Его ранил в ногу из охотничьего ружья четырнадцатилетний мальчишка, и солдата признали инвалидом и отправили на родину.

Ньюмэн был просто счастлив, когда ему представился случай достойно расстаться с армией.

Нельзя сказать, что он струсил, но он был очень близок к этому состоянию.

А сейчас, находясь от дома на расстоянии в тысячи миль, его снова заставляли слушать разговор людей, изъяснявшихся по-английски с этим характерным североирландским акцентом. Он потрогал пальцем медаль "За военные заслуги", которую получил за участие в фолклендской кампании. Она хранилась в нагрудном кармане форменной рубашки. Потом Ньюмэн положил руку на спусковой механизм помпового ружья, размечтавшись о том, как он мог бы разнести на куски обоих ирландцев.

"Нажать на курок и перевести ствол, - пронеслось в голове. - Снова нажать и перевести.

Всего-то и делов". Может, тогда исчезнет наконец многолетняя боль от утраты друзей?

Мессельер и Пакард сидели рядышком, прислонившись спинами к кусту могучего папоротника, и нещадно хлестали себя по щекам и шеям в борьбе с тучами летающих тварей.

- Вот такая нам выпала житуха, - сердито буркнул француз. - Такая мне выпала солдатская жизнь.

- Бывает и хуже, - философски заметил австралиец, закуривая сигарету. К примеру, сидели бы мы в конторе, платили бы нам гроши, и мы бы отчаянно трусили перед начальством.

- Ты совершенно прав, мой юный друг.

Совершенно прав.

- Так чем же ты все-таки занимался до того, как подался в наемники?

- Э-э, всякой ерундой, - уклончиво ответил Мессельер. - Я же тебе говорил: это длинная история.

- Прости, что вмешиваюсь, - извинился Пакард. - Не хочешь - не говори. Мне сказали, что здесь таких вопросов не задают, но мне показалось, что мы с тобой теперь друзья.

- Уверен, что мы подружимся, если проживем достаточно долго. Кстати, извиняться не надо. Иногда человек сам хочет выговориться.

Мессельер помолчал, вскинув голову и рассматривая густые заросли.

- Я был профессиональным убийцей, - признался он. - Убивал людей на законном основании по заданию правительства. В общем, как Джеймс Бонд в тупых фильмах. У меня была лицензия на отстрел нежелательных элементов.

Но так случилось, что однажды я перешел грань.

Я убил невинного ребенка. Прямо скажем, это был не лучший момент в моей жизни. Потом я... Как это по-английски?.. Я сошел с рельсов... Меня стали чураться. Тогда мое правительство решило от меня избавиться. Но я прикончил подосланного убийцу и бежал из страны. Однако у меня, видно, прорезался вкус к крови, что хуже наркотика. Возможно, и с тобой произойдет то же, Пакард, но будем надеяться, что тебя минует чаша сия. Так я здесь и очутился, вернулся, как говорится, на круги своя. Но на этот раз мои противники будут сопротивляться, стрелять. Будем надеяться, что убивать детей не придется. Второй раз у меня не получится.

- Но нельзя этого и исключить.

- Если придется, значит, буду убивать, но все же я надеюсь, что до этого дело не дойдет.

- Ты многих замочил?

- Достаточно. И давай закончим этот разговор, мой юный друг. Хотелось бы знать, не найдется ли здесь чего-нибудь выпить?

- Наверное, есть текила.