Тони Вильямс - Цена предательства

На его взгляд, с Эйнджелом был полный порядок. Правда, у парня большое самомнение и он часто огрызается, получив приказ, но в период боевой подготовки на ферме показал себя хорошо. С другой стороны, нельзя было отрицать, что на мир он смотрит, как хиппи, хотя это не мешает ему быть прирожденным убийцей, если верить байкам о прохождении им службы в Форт-Брэгге.

Эйнджел, он же Джонни Анджело, молодого поколения, подался добровольцем в армию США, но угодил в вооруженные силы в мирное время, и из него попытались сделать связиста, поскольку в колледже ему выдали диплом специалиста в области электроники. Такой расклад не понравился деятельному Эйнджелу, который рвался в бой, и дабы доказать, на что он способен, солдат-недоучка затеял драку с двумя военными полицейскими, когда до окончания срока подготовки оставалась всего неделя. Его предали суду военного трибунала, признали виновным в нападении на блюстителей порядка, навесили "грубое нарушение устава"

и бросили за решетку.

По выходе на свободу Эйнджела с позором вышвырнули из армии, но вскоре он вернулся в знакомые места, разыскал одного из тех полицейских и, как было сказано в протоколе, "нанес ему тяжкие телесные увечья". На сей раз Эйнджел не стал ждать, пока его арестуют вторично, и сбежал в Италию, где неплохо устроился, так как прекрасно владел родным языком своего отца. Какое-то время работал он инженером на радиостанции, но это ему довольно быстро наскучило, и он, подобно другим членам команды Вэлина, бродил по Европе, пока не добрался до Лондона, а тяга к жизни профессионального солдата привела его в пивную, где и был подписан контракт на участие в операции в Колумбии.

Сержант считал, что нет оснований беспокоиться и за Резника. Это был настоящий профи, которого подготовили к службе профессиональные солдаты, и хотя отец Келлера сражался на восточном фронте и умер от открывшихся ран вскоре после того, как вернулся с войны, сержант не испытывал враждебности к русскому. По правде говоря, он втайне был даже доволен тем, что Резник оказался с ним в одной команде. Келлер был твердо убежден, что, если бы Гитлер не напал на Россию, а сохранил с ней союзные отношения, исход второй мировой войны мог быть совсем иным.

Еще одним членом отряда был Стонер. Вообще-то, Келлер не мог себе признаться в любви к черномазым, но этот парень казался добрым солдатом. А вот рядом со Стонером сидел француз, представлявший в какой-то мере загадку. Звали его Мессельер, если он, конечно, не врал. Ему было тридцать пять лет, он обладал приятной наружностью и держался особняком, крайне редко вступая в контакт с другими парнями. Иногда можно было поймать его взгляд, и тогда создавалось впечатление, что в прошлом Мессельер совершил какой-то дурной поступок, скорее всего нечто очень плохое, и мучался угрызениями совести. Впрочем, это было его личное дело.

Француз был одет в джинсы и форменную военную куртку. На коленях он держал автомат "инграм" MAC-11, а две обоймы были спаяны концами, что позволяло за шесть секунд расстрелять шестьдесят патронов. На боку он носил кобуру с пистолетом.

Мессельер встретился взглядом с сержантом и дружески ему кивнул. Он чувствовал, что Келлер изнывает от любопытства, но не испытывал ни малейшего желания ему помочь. В этом не было замешано ничего личного, просто так должно быть всегда. Мессельер вел жизнь наемника вот уже пять лет, с тех пор как покинул дипломатическую службу Франции, где на его долю выпала необычная работа. "Убийца, - грустно размышлял он. - Я стал убийцей. Диплом Сорбоннского университета по специальности в области изящных искусств принес мне только одну работу - профессионального убийцы".

Когда Мессельер закончил университет в возрасте двадцати трех лет и пытался решить, где наилучшим образом применить полученные знания, на помощь пришел его дядюшка Клод, предложивший постоянное, благополучное и хорошо оплачиваемое место на государственной службе, в системе которой он сам провел более тридцати привольных лет и за эти годы успел состариться, располнеть и донельзя облениться.

Мессельер так и поступил, но его сразу же вщделили из толпы претендентов и отправили на собеседование с представителями секретной службы. Психологический портрет, нарисованный обследовавшими его экспертами, давал довольно четкое представление о подлинной натуре и склонностях молодого француза. Ему сказали, что он прирожденный убийца. Для него это было большой новостью, так как раньше ему не случалось даже драться кулаками.