Ник Колин - Прованс в мрачных тонах

Платов пожал плечами:

– И тем не менее, раз вы меня попросили помочь, хочу быть полезным, – в его голосе чувствовалась недосказанность. У частного детектива уже созрели определенные идеи, которые требовали подтверждения либо опровержения, но сущность Платова состояла в том, что пока одна из версий не будет тщательно проверена и безапелляционно доказана, стать общедоступной ей не суждено. Окружающим такое поведение не нравилось, а иногда и банально злило, но оно повторялось из раз в раз, из расследования в расследование и стало дурной привычкой в глазах окружающих, на которую старались не обращать внимание.

– Иди, – несколько недовольно буркнул Егор Васильевич.

В Гирине сейчас боролись две противоположности: с одной стороны, он понимал, если Платов разговорит задержанного, то покажет их некомпетентность, а с другой – любая помощь сейчас на вес золота. Побеждал здравый смысл, поэтому он поднял трубку телефона и дал распоряжение, чтобы Платова пустили к задержанному.

Ужасный запах снова ударил в нос Платову. Вчера весь день он потратил, чтобы привести себя в порядок, пролежав в горячей ванне около двух часов, а сегодня снова в этой же камере.

Манукян лежал на деревянном настиле нар, подперев рукой голову. Он чувствовал себя здесь в своей тарелке и не испытывал давления окружающей обстановки.

Платов сел напротив мужчины. Дверь в камеру закрылась, и щелкнул замок. Манукян с ехидной улыбкой рассматривал бородача в пальто.

– Только вчера отсюда вышел и снова здесь, – выдохнул Марк.

– Э-э-э, командир, зачем обманываешь? Ты ж тока на допросе был, я тебя видел, – с улыбкой и в шутку погрозил ему пальцем Манукян.

– Я не работаю здесь, – ответил Марк. – Я частный детектив, – и он протянул свое удостоверение.

Мужчина с интересом поднялся и принял сидячее положение.

– У вас там канцелярия, любую бумажку состряпают, – разглядывая в руках Марка удостоверение, щурился Армен, предполагая, что к нему в камеру подсадили агента.

– Ты не прав, – ответил Марк и предпринял попытку втереться в доверие к задержанному. – Давай сначала я расскажу немного о себе, потом поделюсь своими догадками насчет тебя и мотоцикла, а уже после ты решишь, доверять мне или нет.

Армен пожал плечами и сделал гримасу, означающую не то что согласие, а скорее безразличие.

– Меня зовут Марк Платов, и я действительно частный детектив. Вчера меня задержали патрульные и нашли при мне пакет с наркотиками…

– Тогда че ты-ы здесь делаешь? – перебил его Манукян, все еще до конца не понимавший, что происходит. За свою криминальную жизнь он достаточно хорошо знал, что такое допрос или «допрос с пристрастием», не раз побывал в разных тюрьмах и колониях, видел арестантов, которые сотрудничали с полицией, и что с ними делали сокамерники, когда это становилось известно. Армен по своему опыту знал, что долго здесь его не продержат, но не мог понять, зачем к нему в камеру пришел этот детектив: с ним происходило это впервые, и он не понимал, как ему себя вести, каждую секунду предвидя подвох и провокацию.

– Помогаю полиции, а вчера это было недоразумение.

– Стукач, что ли?

– Нет, я же говорю, частный детектив, и моя помощь полиции вполне официальна.

– Зачем мне с тобой разговаривать? Я же сказал, что ничего не знаю. Нэ-э мой мотоцикл! – он подался корпусом вперед и уставился рыбьими глазами на Марка.

– Знаю, что не твой, но есть один нюанс, который, я уверен, ты не знаешь.

– Кто есть? – поморщился от незнакомого слова Манукян.

– Одна деталь, связанная с мотоциклом. Вчера был застрелен директор агентства недвижимости – заказное убийство. Киллер скрылся на спортивном байке черного цвета. Угадай, что это за байк? – Марк пристально посмотрел на Армена.

Манукян от удивления вернулся в первоначальное положение и молча ждал продолжения.

– А теперь загибай пальцы: сейчас эксперты сопоставляют рисунок протектора заднего колеса мотоцикла с места убийства и того, который обнаружен на «Фортуне». Результат, я думаю, очевиден – это раз! На мотоцикле твои отпечатки пальцев – это два! И полностью довершает картину твое криминальное прошлое и неоднократные судимости – это три! Как думаешь, судья поверит в твою болтовню «моё – не моё»? – Марк умышленно попытался обвинить его в убийстве, чтоб хоть как-то вывести на разговор, раз к доверительным беседам Манукян не хотел располагаться.

– Э-э-э, какое убийство? – задержанный вскочил и заходил по камере от одной стенки к другой. – Вы что! Зачем такое говоришь?!